Но долго лежать в одном положении было уже трудно, тем более, что Анна почувствовала желание что-нибудь съесть.
Максимально осторожно она выбралась из постели, на цыпочках пробралась на кухню. Сделала бутерброд, заварила чай. В задумчивости позавтракала. Однако. Девять часов утра уже. И она очень соскучилась. Даже если Яков и проснется, это ее не остановит. Да и вставать пора ему.
Юркнув под одеяло, Анна тесно прижалась к горячему, такому родному телу, провела рукой по груди, погладила морщинки у глаз, легонько запустила пальцы в его упрямую, жесткую шевелюру. Яков довольно промычал и, не просыпаясь, захватил ее в свои объятия. Какое счастье чувствовать его руки! Чувствовать своего мужчину всей кожей! Какой-то невидимый, но явно ощущаемый комочек вдруг ожил в ее теле и начал свое будоражащее, совершенно неконтролируемое движение. Переместился к горлу, заставляя забыть о дыхании, плесканулся горячим разливом в груди, скатился мучительно сладким спазмом в область солнечного сплетения. И когда он бессовестно затопил жаром все, что находилось ниже, она не выдержала и поцеловала родные губы. Еще не размыкая глаз и не вырвавшись из объятий Морфея, Яков перехватил инициативу. Постепенно до него стало доходить, что происходит, и он в изумлении отстранился и, опершись на локоть, уставился на девушку. Ему это приснилось?! Но нет. Разгоряченное дыхание Анны и припухшие от жаркого поцелуя губы явственно свидетельствовали о том, что не приснилось. Немного потешаясь изумленному виду своего сыщика, Анна, мило смущаясь, но твердо решив не сдаваться, прошептала, глядя ему в глаза:
- Яков Платоныч! Я …есть хочу!
« Так вот как теперь Это можно называть?!Ну Анна Викторовна! Ну затейница!» - от души веселился Штольцев II.
Последняя ночь
Вид Якова являл такую смесь изумления, радости, неверия и счастья, что Анна невольно заулыбалась.
-Яков Платоныч! Вы не ослышались.
Мужчина восторженно принялся целовать любимую в губы, волосы, глаза, виски, потом шепнул:
- Ну сейчас Вы от голода не умираете? Подождете минут двадцать? Я мигом. Просто я не могу вот так.
С этими словами Яков вскочил с кровати, оделся и ринулся к выходу. «Штольцев, стой! Остановись, подлый трус!»- истеричный крик двойника сорвался на ультразвук.
Яков, окрыленный любовью, летел к ближайшему магазину за розами. Он должен сделать этот день насколько можно красивым. Пусть вокруг нее будут розы. Так, сейчас 9.30. Значит на 12.00 нужно заказать корзину с фруктами, красное вино и связку гелевых шаров. И еще корзиночку с орхидеями. Символом страсти, которой отныне будет наполнен каждый их с Анной день.
Разве мог он подумать когда-нибудь, что можно быть таким счастливым?!
Уже приготовившись переходить дорогу, он услышал рядом с собой скрипучий голос:
-Юноша, помогите старушке перейти дорогу!
Господи, да он этого божьего одуванчика готов на руках через этот переход перенести! Развеселило слово «юноша». Он повернулся, чтобы взять ее под руку, как вдруг мощный разряд электрошокера с другого бока заставил его безвольно свалиться на чьи-то руки. Последняя мысль принадлежала Штольцеву II: «Ну ничего себе сходил за хлебушком!»
Его затолкали в остановившуюся тут же машину.
Помутненное сознание настойчиво пыталась разбудить острая боль в плече. Действительно, клин клином вышибают. Не понимая отчетливо, на каком он свете и что с ним, Яков сосредоточился на боли. Как из глубокого омута она тащила его к свету. Кое- что ему удалось в памяти восстановить. Но очнулся он явно не за этим. Голоса. В них что-то важное. Сознание выхватывало отдельные слова. Месмер. Лайково. Девка красивая. Месяц ее не тронут. Аукцион. Секта. Гипноз. Сыщика завтра. Усилием воли он дотянулся до кармана и достал телефон. Какое счастье, что он на ночь выключил звук, чтобы ничто не потревожило Анну. Сейчас это давало шанс неслышно отправить смс-ку Рогозину. На сколько хватит сил. «Анна. Секта. Лай..»-уходящее сознание давало буквально секунду на последнее действие – дописать слово или отправить. Яков выбрал «отправить» и снова провалился в темноту.
Глава 10 Любовь в наручниках
Анна вздохнув, опять приняла поступок любимого без возмущения. Если он что-то решил, значит так нужно. Своему мужчине нужно доверять безоговорочно. Своему взрослому, но такому по-детски восторженному любимому. Она оделась, продолжая тихо умиляться его порыву. Настойчивый звонок в дверь оторвал ее от милых размышлений. Кого принесло?