— Да? — Он почувствовал, что у него дрожат колени, и кивнул. — Да. Наверное.
— В этом нет ничего удивительного! И вообще, чего ты все время ждешь?
— Я и сам толком не знаю. — Он вновь взял вилку, но так и не принялся за еду. — Последние две ночи я лежал и слушал.
— Слушал что?
— Не знаю. Я просто лежал и прислушивался. Но ничего не произошло.
— Ешь, пожалуйста. Или ты решил уморить себя голодом?
— Прости.
— И допивай свое вино.
Поздно вечером она сказала ему:
— Попробуй уснуть.
— Увы, от меня это не зависит.
— И все-таки попробуй. Меня очень волнует твое состояние.
Она поцеловала его в щеку и отправилась в спальню.
— Я сейчас приду, — сказал он ей вослед.
Университетские часы пробили полночь, затем час, затем два. Он откупорил еще одну бутылку вина. С неоткрытой книгой на коленях, он сидел, закрыв глаза, и чего-то ждал. За окном поднимался ветер.
Когда университетские часы пробили три раза, он поднялся на ноги, тихонько вышел из дома, открыл гараж и, отыскав баскетбольный мяч, не стал выносить его наружу, а положил на цементный пол.
«Главное, оставить ворота гаража открытыми, — подумал он. — Тогда, может быть, получится».
Он вышел на улицу и подумал о том, что на корзину лучше не смотреть. Не замечать. Тогда, может быть…
Он закрыл глаза и, недвижно застыв на залитой лунным светом площадке, весь обратился в слух.
Где-то в вышине шумел ветер.
Да, подумал он.
Лист, осенний жухлый лист перелетел через дорогу.
Да, подумал он, о да.
Приглушенные звуки. Как будто кто-то подбежал к дому, потом пошел спокойным шагом, остановился на мгновение и стал кружить то медленнее, то быстрее. Приглушенные звуки. Да, подумал он. Вот оно, здесь.
Так и не открывая глаз, он вытянул перед собою руки, пытаясь почувствовать движение воздуха. Ничего. Только ветер и свет луны.
И все-таки да. Конечно же, да. Сейчас.
И снова — сейчас.
Снова и снова — сейчас.
Он проснулся оттого, что жена села на краешек его постели.
— Ее нет, — сказала она.
— О чем это ты?
Кивком она указала на окно.
Он медленно поднялся с постели, подошел к окну и окинул взглядом площадку перед домом.
Ни щита, ни кольца, ни сетки.
— Что здесь происходило этой ночью?
— Что-то происходило…
— Что?
— Я и сам этого не знаю. Может быть, во всем виновата погода. Все ожило. Может, это луна заставила все двигаться, и я спросил…
— Что ты спросил? — встрепенулась жена.
— Я спросил: кем бы или чем бы ты ни был, ответь мне, вернется ли ко мне сон, если мы сыграем еще одну, последнюю игру? Самую-самую последнюю? Я почувствовал, как легкий ветерок коснулся моего лица и рук. Луна на мгновение скрылась за тучкой. Это был знак. Я пошевелился, ветерок шевельнулся тоже.
— И что же?
— Мы сыграли последнюю игру.
— Я действительно слышала какие-то странные звуки. — Она вздохнула. — И кто же победил?
— Мы оба, — ответил он.
— Это невозможно.
— Возможно. Если только постараться.
— И выиграли вы оба.
— Именно так — оба.
Она тоже подошла к окну и посмотрела на опустевшую площадку.
— Но кто же снял корзину и щит? Неужто ты?
— Ну а кто же еще?
— Я не слышала, как ты доставал лестницу.
— И все-таки. Знала бы ты, каких сил мне стоило взобраться на нее, а спускаться было и того тяжелее. Полно пыли в глазах, ничего не видел.
— И куда же ты все это подевал?
— Понятия не имею. Мы найдем их в самый неожиданный момент.
— Слава богу, все уже позади.
— Да, да… Но знаешь, что самое хорошее?
— Ты о чем?
— Мы сыграли вничью, — ответил он и, немного помолчав, повторил: — Вничью.