Я повисла словно бы в космосе. Совсем рядом кто-то сопел, кто-то переживал и боялся. Правильно, бойся, но лучше выходи, как зарастет борт — так сразу выходи.
Не заставляй себя искать.
Космос странно дышал, корабль был какой-то неправильный, и в трюме что-то неправильное делалось, но вокруг было столько мощи, столько силы, столько сжатой пружины, что дух захватывало, и удержаться в бифудху становилось все труднее.
Но — надо. Иначе сорвусь, примусь от нетерпения вырезать квантовым ножом дырочку.
Так что сиди, Аска, никто от тебя никуда не убежит. Хотел и мог бы убежать — не стал бы прятаться за полем. Хорошее поле, ничего не выпускает, оно почти идеально, и я сейчас вижу его так, как и надо: как идеально белую сферу, по которой пробегают молнии.
«Третий глаз? Наркота?». Хах, да ладно. Это лучше, а главное — полезнее.
Позади неживая жизнь латает саму себя. Рядом условный враг, а в случае конфликта — безусловный труп. За спиной космос, и больше ничего знать не надо. На самом деле космос всегда у нас за спиной, и очень многое зависит от того, понимаешь ли ты это Великое Ничто.
Я, наверное, не понимаю.
Готово. Борт заращен, и откуда-то из-под потолка по мне хлестнули тугие липкие плети. Бакелит — надежно, но малоэффективно, всего-то включить виброрежим скафандра. Что у нас дальше? Сжатие переборок? Я выдвинула запястные квантовые ножи на полную длину и слегка усилила прозрачность шлема.
Тычок в замок.
Перекат в коридор. И сразу же — энергоудар по системам слежения корабля. Нечего тут мне, никакой помощи виртуалов, только я и он. Или «только я и „она“» — не буду же я сексисткой со всей моей биографией, правда? Взгляд на поле заряда скафандра — можно сразу еще рывок, тем более пока не вижу боковых ответвлений.
Дверь с тройным кодовым замком — у фрегатов так расположен вход в грузовой трюм. Мне пока не надо, но, может… Тень пришла слева, прямо из-за цельной стены, переборка будто выплюнула ее из себя, и я успела только выставить клинок и уйти назад. Противник махнул куда-то в моем направлении длинным клинком, но это все была чушь, потому что я уже опомнилась.
Подсечка, перекат — и срезать пояс его тяжелого скафандра. Очень уж там много всего.
Враг был в белом костюме с черными вставками. Враг был вооружен изогнутым клинком из структурированного вольфрама, и это неожиданно, но не летально. Всего-то и осталось решить: убить его или взять в плен? Пока я парировала выпад, решение пришло само. Виртуальный интеллект корабля решил сыграть в старую игру, в какую играют корабли с абордажными командами: гравитацию на ноль — и вперед, голубчики, кувыркайтесь. Тем более что обормот в белом, похоже, ждал чего-то такого и замер. Ну, а я замирать не стала. Я, собственно говоря, чемпион секции по мукоодо.
В невесомости главное что? Правильно использовать непривычное ускорение и крайне полезное окружение, словно ты шар, а вокруг стенки бильярдного стола, а сукна нет, и луза одна, и эта луза отстреливается или машет мечом, а тебя словно едва-едва поддели кием. Нет скорости, нет драйва, зато какое поле для пластики. Кувырки, толчки, подачи — и все это на восьми условных уровнях вокруг врага, который осторожно движется, чтобы не отлететь, куда не надо.
И он отлетит, конечно, отлетит, но только туда, куда надо мне.
С таким умным кораблем ты мне нужен, обормот. Очень нужен, по крайней мере, поначалу.
Еще кувырок, лезвие проходит под грудью — ого, да это прямо предварительные ласки, обормот. Лови. Тычок ногой под основание шлема — и мы разлетаемся. Разлетаемся? Ха, да ладно, скорее расползаемся, но он ухитрился потерять клинок.
Ну что же, вот и все. Теперь от стены — и лови меня.
Я ухватила его, вертящегося, потерявшего координацию. Под рукой — раз, квантовый нож к горлу — два. Активировать голосовой интерфейс — три.
— Прекращаем сопротивление и возвращаем гравитацию. Быстро.
Черное забрало смирно висело в воздухе и тяжело дышало: он тоже включил голосовой режим шлема, но просто молчал. И только тут я поняла, что что-то не так, а заодно сообразила, что это за скафандр на противнике. Всего-навсего рабочий костюм техника, а такому в правую руку интегрирован контактный сварочный резак. Температура — тринадцать килоградусов, и излучатели этой штуки сейчас торчат у меня под шлемом.
Мы медленно кружились между полом и потолком, и это было как будто мне только что надавали всей массой «Тени» по голове. Сердце глухо билось, сердцу приходилось отдуваться за мозг, который оказался поразительно тупым.