— Ничего не могу поделать. Ты как открытая книга, и мне очень интересна твоя история.
Она подумала о том, каким нелепым и странным было все это общение, и ей пришлось сжать губы, чтобы не улыбнуться, представив себе реакцию Джинни на эту возмутительную (прямо-таки скандальную) встречу. Но тем не менее, ее ночь не была полностью неприятной, и, как ни удивительно, Малфой смог заставить ее забыть кошмары и первоначальную причину, по которой она проснулась, даже лучше, чем любая книга по трансфигурации.
На секунду она задумалась, стоит ли благодарить его за невольную помощь, но в конце концов отказалась, учитывая, что он не поблагодарил ее за другие вещи, которые она сделала для него.
— Грейнджер! — он позвал ее в последний раз, и она обернулась, чтобы посмотреть на него, коротко кивнув с искренней улыбкой, как будто читая ее мысли, — Спасибо. За все.
Она снова посмотрела на волшебника, в ее голове уже возникали тысячи предположений и мыслей относительно Малфоя и возможности его будущего искупления. Поэтому, точно так же кивнув, она мягко отстранилась от него.
— Пожалуйста, позаботься о себе, Малфой. Увидимся утром.
— А я буду ждать.
========== Глава 2 ==========
На следующее утро Гермиона была удивлена, когда увидела Малфоя в Большом зале, который грыз свой тост и пил чай в отдалении от всех слизеринцев, очевидно, не обращая внимания на все уничтожающие взгляды, которые он получал от всех остальных.
Она сидела рядом с Джинни, позволяя рыжеволосой болтать о следующей большой игре, которую она собиралась сыграть против Хаффлпаффцев, в то время как она лениво кивала и поддакивала время от времени, чтобы внести свой вклад в разговор, который на самом деле ее не волновал. Вместо этого она продолжала думать о Малфое. Он выглядел надменным и невозмутимым, как будто ничего не случилось и как будто в данный момент он не получал сотни убийственных взглядов, направленных на него.
Она не знала, что и думать о его присутствии.
Ее мысли вернулись к прошлой ночи, когда она нашла его окровавленным и в синяках, а потом заботилась о нем. Последовал их странный и фаталистический разговор. То, как его пальцы обхватили ее запястье, и разряд электричества и магии, который поднялся от этого прикосновения. И глубокие ртутные глаза, которые пристально смотрели в ее глаза.
Когда она сказала ему, что встретится с ним утром, Гермиона подумала, что сказала это просто из вежливости. И она решила, что он просто из вежливости кивнул и ответил.
Но на самом деле это были не они, не так ли? Они не были друзьями и ничем не обязаны друг другу. Не было никакой необходимости быть вежливым или говорить что-то только ради прощания.
Это могло означать только то, что они имели в виду то, что сказали.
О Мерлин!
Ее глаза метнулись вверх, встретившись с его взглядом, и она чуть не поперхнулась чаем, когда увидела безошибочную ухмылку, играющую на его губах и, черт возьми, теперь она смотрела на его губы и вспоминала, как сильно хотела ощутить их прикосновение прошлой ночью.
И теперь его ухмылка стала шире, потому что он, конечно же, читал ее мысли. Глупый Малфой со своей глупой легилименцией.
— Фу, а почему он вообще здесь? — Джинни привлекла ее внимание, сморщив нос от отвращения и насмешливо глядя на стол Слизерина.
— Прости? — Гермиона откашлялась, глядя на свой стол и стараясь не обращать внимания на навязчивые мысли.
— Малфой, — прорычала она, и у Гермионы перехватило дыхание от того, как агрессивно прозвучал голос ее подруги, — он никогда не появляется за завтраком. Но вот он здесь задрав высоко голову, как будто кто-то здесь воспринимал его всерьез. Я даже не знаю, почему его не посадили в тюрьму.
Гермиона поджала губы и уставилась на остальную часть своего факультетского стола, находя такие же хмурые и хмурые взгляды, направленные на белокурого волшебника. Невозможно не задаться вопросом, какие студенты были ответственны за состояние, в котором Малфой был найден прошлой ночью и какие студенты все еще будут преследовать его, ища бессмысленный акт мести. Она надеялась, что Джинни и ее соседки не были частью списка подозреваемых, но нельзя было отрицать, что гриффиндорцы были слишком вспыльчивы и воинственны для их же блага.
— Вы же знаете, что он был оправдан? — голос Гермионы был почти шепотом, но она не заикалась. Очевидно, кто-то должен был напомнить им о некоторых фактах. — Не лучше ли нам просто забыть обо всем и двигаться дальше?
— Ты же не серьезно, — усмехнулась Джинни, и даже некоторые другие соседи прекратили свою болтовню, чтобы остановиться и послушать, что она скажет, — это Малфой! Он ужасный человек! Ты забыла, что он сделал?
— Ты магглорожденная, ты знала? Он ненавидит тебя! Он ненавидит твою кровь!
— У него Темная Метка! Как можно защищать такого человека?
— Его родители в Азкабане. Он тоже должен был пойти!
— Он был на темной стороне войны!
— И война окончена! Свет уже победил, и все темные маги были судимы и осуждены соответственно, — огрызнулась она на них с криком. Но другие студенты (некоторые из них были даже с других факультетов) теперь толпились вокруг нее, поднимаясь со своих стульев и вызывая шум и требуя, чтобы кто-то что-то сделал с Малфоем.
Неудивительно, что человека, о котором шла речь, больше нигде не было видно в Большом зале, вероятно, он быстро сбежал после того, как ситуация между факультетами начала обостряться. Она молилась, чтобы он ушел куда-нибудь в безопасное место, подальше от обиженных студентов.
Черт побери! Она поджала губы, осознав это.
Она действительно заботилась о Малфое.
— Может быть, пришло время признать, что большинство из вас не заботится о справедливости, — Гермиона прищурилась, глядя на разъяренную толпу. Расправив плечи и подняв подбородок, чтобы казаться выше, чем она была на самом деле. — Вы просто хотите, чтобы кто-то был во всем виноват. Убийство его сейчас ничего не изменит. Он не вернет ни одного мертвого и не сотрет никакого урона войны.
— Значит, люди не должны сталкиваться с последствиями своих поступков? — прошипела Джинни, вставая и глядя на маглорожденного.
— Они должны. Особенно люди, которые ходят и избивают беззащитных студентов до синяков.
Несколько наиболее вокальных студентов резко замолчали, побледнев и почти испугавшись. Хотя Гермиону не сделали Старостой, когда она вернулась в Хогвартс, все они знали, что Макгонагалл высоко ценила ее слова и советы.
И да. Они должны бояться.
Она внимательно оглядела их, пытаясь понять, не выглядит ли кто-нибудь из них более гулким, чем остальные, но все они казались встревоженными и настороженными ее подозрениями. Даже Джинни теперь была тихой и кроткой, что было особенно тревожным зрелищем. Она знала, что рыжеволосая не любит Малфоя, но никогда бы не подумала, что может быть частью группы нападавших.
— Я думаю, мы все должны просто пойти на занятия, — предложила настоящая Староста девочек, высокая и светловолосая Гриффиндорка, имя которой Гермиона так и не удосужилась узнать, с дрожащей улыбкой, изо всех сил стараясь контролировать толпу теперь, когда шатенка угрожала им всем.
Гермиона быстро обернулась, хватая свои книги и перья, оставляя других учеников позади. Она подумала о Малфое и пожалела, что не знает, куда он убежал, но подумала, что он не оценит ее присутствия, какими бы благородными ни были ее намерения.
***
Прошло несколько дней с того последнего ужасного утра, и Гермиона выработала что — то вроде нового распорядка в отношении Малфоя.