— Я не возражаю, если ты девственница, — продолжал он, не заботясь о том, что она должна была сказать, — я просто… Ты уверена, что хочешь сделать это со мной? Недостойным Пожирателем Смерти?
— Ты не такой уж и недостойный, Драко, — нахмурилась она. Даже когда они собирались заняться сексом, он оставался упрямым придурком, — а Пожирателю Смерти вряд ли придет в голову целоваться с грязнокровкой, как ты думаешь?
— Не называй себя так, — прошипел он.
— Тогда и ты не унижайся!
Теперь между ними установилось удушливое молчание, которое Гермиона глубоко ненавидела. Она пожалела, что колебалась раньше. Она предпочла бы, чтобы его губы и руки снова исследовали ее, чем этот неловкий взгляд вниз, в котором они оба были заперты.
В воздухе что-то изменилось, когда он подошел ближе, чтобы чувственно поцеловать ее, вдавливая язык в ее рот, словно проверяя, насколько она готова продолжать их маленький танец. Магия в ее венах подтолкнула ее вперед, заставляя схватиться за его светлые волосы и стонать ему прямо в губы.
— И ты хочешь сделать это здесь? — настороженно спросил он, когда они снова прервались, — ну, знаешь… Твоя священная библиотека в Хогвартсе?
— Да, — рассмеялась она, скорее от нервов, чем от чего-либо еще, — ты сам сказал, что есть более интересные вещи, которыми я могла бы заняться помимо чтения.
Он использовал свою палочку, чтобы снова осветить библиотеку большим количеством свечей, позволяя Гермионе ясно видеть его, а именно его растрепанные волосы, мятую рубашку и то очевидное напряжение в его штанах, на которое она изо всех сил старалась не смотреть слишком прямо.
Почувствовав его нерешительность, она собрала всю свою гриффиндорскую храбрость, чтобы начать расстегивать свою собственную форму и позволила юбке упасть к ее ногам, стоя теперь только в одних трусиках. Малфой проглотил комок в горле, протягивая руки, чтобы осторожно погладить нижнюю часть ее груди, посылая дрожь вниз по ее спине. Он осторожно потянулся за ее спину, чтобы полностью снять лифчик и поиграть с ее сосками.
Его глаза были прикованы к ее обнаженной фигуре, и она пожалела, что он вообще осветил комнату, беспокоясь, что он будет разочарован всеми шрамами и отметинами, которые испортили ее кожу.
— Ты прекрасна, — заверил он ее тихим шепотом, наклонившись, чтобы поцеловать в губы, гораздо более целомудренно, чем в те разы, что они разделили несколько мгновений назад, — черт возьми, ты еще красивее, чем я представлял.
Она захныкала и застонала от его слов. Она хотела сказать ему, как он красив, и действительно, этот человек вырос довольно прилично. Но ее разум был слишком сосредоточен на том, как его руки обжигали ее кожу, чтобы сформировать надлежащий ответ.
Он поднял ее на руки, заставив ее ахнуть от удивления, когда он плюхнул ее на деревянный стол-который был неожиданно мягким (вероятно, из-за амортизирующего заклинания, которое она даже не заметила, как Малфой использовал). Книги, которые она раньше пыталась защитить от его крови, теперь были разбросаны по полу, и она с ужасом поняла, что ей все равно.
— Скажи мне, если это слишком много, ладно? — его руки теперь лежали на ее бедрах, мягко раздвигая их.
— Драко, — всхлипнула она, чувствуя, как он отодвигает ее трусики в сторону, дразня ее вход пальцами. Она чувствовала, какие они мозолистые и грубые, вероятно, из-за всех драк и штопки, которые ей приходилось делать в течение многих месяцев. Но это только усиливало ощущение, — черт. Это очень приятно…
— Ты уже такая влажная для меня, — его губы скривились в ухмылке. Он выглядел так, словно хотел поглотить ее, и внезапная мысль о том, что его рот окажется там, заставила ее внутренние мышцы затрепетать от такой перспективы.
Малфой наклонился, сначала поцеловав ее в ложбинку, облизывая и покусывая соски, пока они полностью не покрылись мурашками. Только тогда он медленно спустился к ее пупку, нежно целуя ее, пока, наконец, не добрался до желанного и полностью не сорвал трусики.
Он начал целовать внутреннюю сторону ее бедер, дразня кожу, заставляя ее полностью потерять рассудок, когда она закрыла глаза от этого ощущения. Он ввел в нее один палец, слегка двигая им и проверяя, сколько она может выдержать, только чтобы затем добавить второй палец, чтобы растянуть ее еще больше. Она ахнула от удивления, когда Малфой уткнулся лицом между ее ног и снова открыла глаза, чтобы встретиться с его маленькими глазами, которые тоже смотрели на нее.
— Ты такая сладкая на вкус, — пробормотал он, обводя языком ее бутон. Ее бедра непроизвольно дернулись, и она раздвинула ноги шире.
Это было так приятно. Она надеялась, что Малфой никогда не остановится.
Между посасыванием и щелканьем его языка по ее складкам, Гермиона почувствовала напряжение в глубине своего ядра, ее тело становилось все горячее, зная, что она была очень близка к своему первому настоящему оргазму. Наконец, ее бедра задрожали, когда он прижал их своими большими руками. Она проревела его имя от удовольствия, а ее спина выгибалась, когда она кончала.
Гермиона снова опустилась на стол, пытаясь вспомнить, как дышать. Ощущение бескостности, сытости и невыносимой пустоты одновременно.
Малфой сделал шаг назад, выглядя полностью довольным ее реакцией, хотя и не таким запыхавшимся, как она. Его глаза потемнели от желания и похоти, что, вероятно, отражало ее собственный взгляд. Его эрекция напряглась под брюками, и она облизнула губы, вспоминая все сплетни, которые девушки в ее комнате в общежитии рассказывали о своей сексуальной жизни, не то чтобы Гермиона раньше обращала внимание на подобные разговоры, но они определенно усиливали ее… любопытство.
— Я хочу большего, — выдохнула она, поднимаясь из-за стола, — я хочу чувствовать тебя внутри себя, — и прежде чем он успел сказать что-то еще, она наклонилась вперед, чтобы крепко поцеловать его, пробуя себя на вкус.
— Такая ненасытная, — мрачно усмехнулся он между неистовыми поцелуями, в то время как Гермиона зарычала ему в рот, срывая руками рубашку и натягивая брюки. Затем ее руки надавили на затвердевшую длину сквозь слои одежды, и Малфой громко выругался и взбрыкнул бедрами.
Она никогда не чувствовала себя такой сильной.
— Ты слишком одет, — попыталась она поддразнить его, но это прозвучало скорее как дрожащий шепот.
— Мы не можем допустить этого сейчас, не так ли? — он поддразнил ее в ответ, снимая свою одежду, чтобы бросить ее рядом с ней.
Ее зрачки расширились от желания увидев его обнаженную грудь, она была широкая и покрытая шрамами, которые были освещены светом свечей, и это только успокаивало ее. Она никогда не осознавала, насколько мускулистым он был под своей одеждой, но, с другой стороны, он провел месяцы, сражаясь на кулаках с Мерлин знает, сколькими людьми, и она думала, что он обязательно наберет некоторую массу со всеми этими упражнениями.
Затем ее глаза опустились еще ниже, проследив за линией его пресса до пупка, и затаив дыхание, когда он остался только в боксерах, они мало что могли скрыть, особенно факт того насколько он был возбужден.
И, о Мерлин, она снова почувствовала, что промокает насквозь.
Она протянула руку, чтобы сжать его длину, освобождая ее от нижнего белья и нервничая из-за его размера, неужели они такие большие? Она воздержалась от вопроса, чувствуя, что это заденет и без того огромное самолюбие Малфоя.
Гермиона экспериментально обхватила его рукой, с экспериментальным головорезом и дрожащей рукой исследуя бархатистую кожу его длинного члена, наблюдая, как он шипел и дергался под ее прикосновением. Почувствовав себя смелее при виде того, как он извивается под ее прикосновениями, она облизнула губы и начала наклоняться вперед, но ее остановила твердая рука на плечах.