— Ну, если ты не можешь назвать точное количество толчков, скажи хотя бы, как долго ты способен продержаться на поле брани? — По правде говоря, Ученый редко когда мог сражаться больше часа, но чтобы произвести на разбойника впечатление, он удлинил это время вдвое. В конце концов, нужно было и женщин поразить должным образом. — Мое представление длится четверть ночи, — заверил он Равного Кунь Луню. — Причем я ни разу не ухожу с поля битвы.
— И ты считаешь это чем-то исключительным? — воскликнул Разбойник. — У тебя лишь средние способности, подходящие для семейной жизни и прочих домашних дел. Но для оргий с незаурядными женщинами этого вряд ли будет достаточно. Нет, до того как я буду рекомендовать тебя в любовники, ты должен проявить себя мужчиной выше среднего уровня.
Ученый начал испытывать некоторое нетерпение, но продолжал говорить с приятной убедительностью.
— Вам не стоит беспокоиться обо мне, уверяю Вас. Кроме того, недавно я приобрел некоторые воистину сильные снадобья. Одно из них я глотаю, другое наношу сверху на свое снаряжение. Настоящая трудность для меня в том, чтобы подыскать женщину, подходящую для моих талантов. Я словно мощная пушка, которой не в кого стрелять, противник явно уступает моему вооружению. Так что не волнуйтесь, с пилюлями и притираниями я смогу держаться бесконечно.
— Верно, все это может продлить твои действия, — согласился Равный Кунь Луню, — но удастся ли тебе таким образом вдвое увеличить размеры твоей принадлежности? Давай взглянем на нее, если она сама по себе невелика, никакие «укрепляющие пилюли» или «мази для стойкости» не помогут. Если не обладающий снаряжением должной величины стремится восполнить это возбуждающими снадобьями, его можно уподобить тому, кто пришел на экзамен, не имея достаточных знаний. Он может возбудить себя женьшенем и вином, трудиться настойчиво и не отвлекаясь, но что у него окажется на бумаге? Если же кандидат хорошо подготовлен и располагает всеми необходимыми знаниями, тогда возбуждающие средства придадут ему дополнительной храбрости. Ну, мы отвлеклись, твой-то насколько велик и толст?
— Больше и толще многих, уверяю Вас, — не замедлил с ответом Ученый.
— Ну так назови размеры или дай мне посмотреть самому, — настаивал Равный Кунь Луню.
Заметив, что младший брат особого желания не выказывает, разбойник взялся за его штаны с намерением стянуть их.
— Эй, что ты делаешь, — вскричал Ученый. После трех неудачных попыток выяснить истинные размеры его снаряжения Равный Кунь Луню отступил в нетерпении.
— Коли ты не собираешься уступать, не рассчитывай, что твой недостойный брат будет расхваливать тебя этим женщинам. Как я буду выглядеть, если порекомендую тебя, а там окажется всего лишь маленький огрызок? Что если женщины станут умолять овладеть ими, как только ты там прикоснешься, а ты окажешься способным лишь пощекотать их, как они будут себя чувствовать?
Довод, казалось бы, бесспорный, но Ученый сделал еще одну попытку избежать щекотливой ситуации.
— Не в том дело, что снаряжение твоего недостойного брата не выдержит проверки, — пояснил он, — просто несколько неприлично ученому вытаскивать эту штуку на свет божий, будто это всего лишь кисть для письма или платок.
Сказав это, он все же расстегнул штаны, засунул руку под платье и взялся за инструмент. Затем он распрямил руку, словно поднос, и выставил свое снаряжение на обозрение.
— Вот Мужское Острие твоего недостойного младшего брата. Смотри сколько хочешь.
Разбойник уставился вниз с непроницаемым выражением, затем принялся рассматривать инструмент с разных сторон. Ученый ждал некоторое время, что тот скажет, но Равный Кунь Луню словно онемел. Тогда он решил, что разбойника ввергли в такое состояние внушительные размеры снаряжения.
— Его надо видеть в поднятом состоянии, — гордо добавил Ученый. — Сейчас он отдыхает, и впрямь сморщенный какой-то.
Равный Кунь Луню наконец раскрыл рот.
— Лучшее, что ты можешь сделать — не вынимать его из штанов вообще, чтобы никто его не видел, — сказал он.
Ученый не сразу понял.
— А что ты имеешь в виду?
— Всему есть естественные пределы, и вполне ясно, что твой инструмент большим никогда не станет.
— Но моя жена и наложницы никогда не жаловались…
— Мой дорогой названый братец, — произнес разбойник прежде, чем Ученый успел выразить тревогу. — Твоя принадлежность размером всего лишь в треть того, чем обладает настоящий мужчина. Ты и впрямь думаешь, что этого достаточно для набегов на частную собственность других мужчин? Твои прежние рассказы о всех этих любовных приключениях заставили меня предположить, что у тебя в штанах настоящая дубинка. А что же я вижу? Нечто подходящее для расчесывания подшерстка, но вовсе непригодное для штурма главного штаба. Нет, ты определенно водил недостойного старшего брата за нос.
Потрясенный Ученый наконец ринулся защищать себя.
— В большинстве случаев его принимали с одобрением, а иногда он даже срывал аплодисменты. Даже теперь моя жена при виде его трепещет от восторга и страха.
— Если тебя когда-либо удостаивали за эту штуку похвалы, то это могли быть лишь девственница, которую ты лишал невинности, либо мальчик, впервые имевший дело с мужчиной.
Равный Кунь Луню говорил с таким пренебрежением и так авторитетно, что Ученый уже был готов поверить, что он не столь уж хорошо оснащен, как ему казалось.
— Ты действительно имеешь в виду, что у меня он даже не среднего размера? Это невероятно!
— Я высказываю мнение того, кто видел по крайней мере тысячу инструментов и, честно скажу, ни один из них не был так мал, как твой.
Это казалось невозможным, невероятным, и Ученый вновь заговорил:
— Ты говоришь так лишь потому, что передумал брать меня с собой. Быть может, у тебя и вообще не было никаких побед? И кстати, откуда ты знаешь все эти подробности о мужьях, если ты лишь мельком видел их, когда совершал набеги на их дома?
— Что касается торговца шелком, я провел дальнейшие расспросы и узнал от одного из друзей, который видел его в жаркие летние дни, что снаряжение у него внушительных размеров и напоминает большого ужа. Если у тебя нет хотя бы такого же большого, как у него, инструмента, как можешь ты рассчитывать на благосклонный прием у его жены?
Ученый выглядел как никогда подавленным.
— А мои внешность, обаяние и ум, разве они ничего не значат для женщины? Допустим, моя принадлежность несколько чахлая, разве это все, к чему стремятся женщины? Умоляю тебя во имя нашей дружбы дать мне возможность испытать себя с двумя женщинами. Я уверен, что смогу восполнить недостаточную длину другими способами.
— Разумеется, прекрасно, если имеешь приятную внешность и ум — тебя наверняка впустят в дом и проводят в спальню. Но что ты будешь делать, оказавшись там, внутри? Будучи допущенным ею в Зал для Испытаний, ты либо сдашь экзамен с успехом, либо провалишься. Нет, лучше выбрось из головы все помыслы о том, как бы соблазнить чужих жен и овладеть их дочерями. Оставь свои ограниченные способности для собственных жен и забудь о своих мечтаниях.
На следующий день Ученому-Полуночнику удалось отыскать некоего Искусного Врачевателя. Это был пользующийся широкой известностью пожилой человек с броской внешностью. Ему-то Ученый и поведал о своем личном позоре. Если то, что рассказал Разбойник, было правдой, существовал лишь один способ исправить этот очевидный физический недостаток.
— Учитель, — сказал Ученый, — я видел ваши объявления, где вы обязуетесь увеличить размеры маленького члена. Не будете ли вы так любезны разъяснить мне, как происходит это чудо и можете ли вы обещать мне нечто гигантское?
— Все зависит от исходного материала, — отвечал Искусный Врачеватель. — Во-первых, от его размеров, во-вторых, от того, насколько большим вы хотите его видеть. Есть и третье обстоятельство сможете ли вы приспособиться к столь резкой перемене?