Благоуханная Яшма могла бы не обратить на это внимания, но она предпочла закричать:
— Я купаюсь. Не смей входить!
Слава Честного Чуаня, имеющего орудие размером с морской огурец, взволновала на мгновение его хозяйку, я мысль о нем заставила ее предупреждение прозвучать кокетливо и приглашающе. Он, со своей стороны, вряд ли мог пренебречь предупреждением, и, поскольку все его намерения вернуться к работе исчезли, он прошел мимо двери, вышел из дома и принялся изучать окна, выходящие во двор. Вскоре он обнаружил одно, через которое отчетливо доносился плеск, но поскольку щели в деревянных рамах отсутствовали, а пергамент, через который внутрь комнаты проникал дневной свет, был почти новый, поглядеть на несравненное тело прекраснейшей жены его ревнивого хозяина не было никакой возможности.
Пусть простой садовник, Честный Чуань был не лишен хитрости. С изрядной осторожностью он помочил палец и начал тереть им по матовой бумаге. Вскоре в ней образовалось достаточное для одного глаза отверстие, к которому он тут же и прильнул. А в это время в комнате Благоуханная Яшма вполне догадывалась, что происходит и кто за ней подсматривает. Но ее негодование заглушалось волнующей мыслью о том, что громадный Нефритовый Стебель садовника, должно быть, как раз сейчас возбужденно реагирует на ее красоту.
Эта мысль заставила ее встать в ванной, края которой доходили ей до пояса. Принявшись тереть себе грудь, она случайно повернулась лицом к черному пятну, появившемуся на оконной бумаге. Некоторое время постояв в этой дразня щей позе, она чуть-чуть приподнялась, чтобы усесться на широкий край ванной, которая, как обычно, стояла рядом с кроватью. Устроившись поудобнее, она уперлась ногами в противоположный край и откинулась назад, на кровать. Минуту она лежала со сжатыми коленями, а затем вдруг раздвинула ноги в стороны.
Зрелище Сердцевинки Цветка, представшее перед ним, так возбудило Честного Чуаня, что он проскреб вторую дырку в пергаменте и принялся любоваться тем, что увидел. Второе черное пятно привело Благоуханную Яшму в еще больший восторг и она, не зная удержу, подняла ноги и стала игриво болтать ими в воздухе. Честному Чуаню все стало ясно. Это был приглашающий жест, и если он ворвется к ней в комнату, его вряд ли прогонят.
Когда глаза в окне исчезли, Благоуханная Яшма нырнула обратно в воду и не удивилась, хотя и разыграла негодование, когда дверь распахнулась и Честный Чуань бросился перед ней на колени.
— Благороднейшая юная госпожа, простите великодушно грубого наглеца. Я знаю, что это преступление, за которое меня могут лишить головы, но я с радостью приму такое наказание.
Его мольба, смешанная со страхом, была прервана резким окриком:
— Как ты смеешь врываться, когда я в ванной!
— Но, благороднейшая прекрасная госпожа, с первого дня, как я поступил к вам на службу, я мечтал увидеть вас в таком виде. Эту возможности я не мог упустить, Что же мне делать?
Садовник выглядел настолько испуганным, что Благоуханная Яшма забеспокоилась, как бы он не убежал, Ее ответ был достоин честности самого Честного Чуаня.
— Ну, мы же не можем заняться этим прямо здесь. Я в ванной, а кругом люди разные ходят. — Прервав причитания садовника, она добавила:
— Всему есть должное время и место. Садовник наконец стал изъясняться более связно. — Я понимаю, что полдень — неподходящее время, а полная ванна воды — неудобное место. Но ваш низкий раб всегда готов посетить вас в любое время в любом месте, только скажите этому насекомому, этой личинке, когда следует прийти.
— Ночь ты проводишь со своей женой Как-Вы-Желаете. Она вряд ли тебя отпустит.
— Ей не удастся остановить меня, — возразил Честный Чуань, — К тому же, как только мы сыграем в Тучки и Дождик, она тут же засыпает, и потом ее не разбудишь.
— Тогда приходи сегодня ночью, — сказала Благоуханная Яшма, — Но смотри, чтоб ты не был слишком усталым.
Перед уходом садовник осмелел настолько, что погрузил руки в воду и насладился первым прикосновением к Золотому Дворцу Удовольствий, в котором его будут принимать нынешней ночью, а затем радостно поспешил из комнаты. Благоуханная Яшма была по натуре методичной женщиной, и, оставшись в одиночестве, она принялась готовиться к свиданию со всей тщательностью актрисы или певички, собирающейся выйти на сцену. Сначала она вытерлась и надушилась, легла отдохнуть и расслабиться. Затем приказала принести хризантемовый чай для дыхания, личжи[66], гранаты и персики для того, чтобы взбодрить дух, и Лунные печенья[67] для удовольствия. Затем она принялась спорить со своей совестью и убедила ее, что невнимание мужа — прекрасный повод для неминуемой неверности жены. И, наконец она велела разбросать по комнате веточки жасмина.
Во вторую стражу[68], через два часа после того, как она улеглась в постель, дверь дважды скрипнула, открывшись и закрывшись.
— Это ты, мой преследователь? — прошептала Благоуханная Яшма.
— Это твой раб, — ответил тот.
Боясь, как бы он не споткнулся в незнакомом помещении и не наделал шума, она вылезла из постели и провела его по комнате. Но как только они разделись и улеглись рядом. Благоуханная Яшма, сказала:
— О твоей мощной дубинке говорят все женщины нашею двора. Я должна просить тебя в благодарность за милость, которую я тебе оказала, быть очень аккуратным. По крайней мере до тех пор, пока я не приспособлюсь.
— Такое грубое создание, как я, вряд ли доставит хоть малейшее неудобство нежному и ароматному телу моей, госпожи. Вы можете положиться на меня, я буду мягок, как шелест ивовых веток при легком ветерке.
Но как только он взгромоздился па нее, а она направила его к самому порогу Нефритовых Врат, садовник решил, что она проявляет робость лишь из кокетства, а на самом деле хочет, чтобы он был с ней резким. Как только она убрала сдерживавшую его руку, он сделал пару пробных мягких толчков, а затем устремился вперед. Женщина под ним среагировала мгновенно, но это была, не та страсть, на которую он рассчитывал.
— Ты, грубиян! Сума сошел, что ли! — слова ее прерывались вздохами и вскриками. — Ты что, думаешь ты бык в стаде коров!
Ее сопротивление было слишком непритворным, чтобы в нем усомниться, и Честный Чуань заколебался, стоит ли ему продолжать движения в этом Яшмовом Павильоне весьма ограниченных размеров. Он понял, что ведет себя как животное.
— Пожалуйста, прости меня, драгоценная госпожа, — воскликнул он, — Я никогда раньше не обивался с женщиной, обладающей такими совершенствами, как же я могу не уподобиться человеку, выпившему зараз пять кувшинов гуандунского вина! Я обещаю впредь быть вдвое мягче и втрое осторожнее.
— Мой муж размерами весьма, невелик, но даже ему бывает трудно.
— Не бойтесь, драгоценная госпожа. Всего лишь три месяца назад я впервые улегся со своей невестой — девственницей, я буду вести себя с вами так же, как с ней.
Он сдержал обещание. Как только гигантское Мужское Острие освободили из плена, он принялся легко доигрывать в Долину Удовольствий, временами стучась в Ворота, но не пытаясь вторгнуться во Внутренние Покои. Вскоре потоки блаженной сущности заструились из множества потайных источников и, наводнив долину, волшебным образом преобразили ее. С этими потоками вряд ли бы сравнились даже разливы Хуанхэ и Янцзы, и вот Честный Чуань обнаружил, что его уже несет по течению.
Первой проявила нетерпение Благоуханная Яшма.
— Когда же твой «посланник» будет вручать верительные грамоты во дворце?
— Мой «посол» словно корабль, ждущий прилива, о драгоценная госпожа.
— Ставь парус немедленно, умоляю.
— Может, вы соблаговолите вытолкнуть меня па главную струю?
Услышав такое предложение, она схватила скользкого угря и бесцеремонно толкнула его головку в Сердцевинку Цветка. Честному Чуаню сразу стало ясно, что все трудности, которые она должна была испытывать со своим миниатюрным мужем, вряд ли можно поставить ей в вину. В мгновение ока весь его десяти дюймовый Нефритовый Стебель устроился даже более удобно, чем в просторных палатах его жены Как-Вы-Желаете.
67
Сдобные печенья соответствующей формы простой люд пек только по праздникам. Лунные лепешки — главная обрядовая еда в праздник Середины осени (15 день 8 месяца по лунному календарю)