— Их штаб “Салоне Спаггетти”, у Толстяка, где мы и можем найти Шайк-стера, — заверил Кореш. — Есть еще что-нибудь?
— Да, — усмехнулся Ааз. — Скив получил постоянное приглашение заскакивать, и когда он заскочит, они будут готовы рассказать ему, какая в тот день бригада работает, и в каком районе. Неплохая работа.
— Повезло, — признал без всякого смущения я. — Ну, приступим?
— Верно, — кивнул Ааз. — Все, как наметили, Тананда и Кореш в одной команде, Гэс, ты со мной. Скив и Маша, вы начинаете здесь. Мы все расходимся в разные стороны и наносим удары так, чтобы не было никакой системы. Идет?
— Только одно, — добавил я. — Не спускайте глаз со своих личин. Я не уверен, в каком именно диапазоне могу удержать это заклинание. Если ваша личина начнет таять, смените направление на параллельное моему.
— Встретимся в “Желтом Полумесяце”, — закончил Гэс. — И следите все за своими спинами. У меня не так уж много средств первой помощи.
— Хорошая мысль, — добавил я. — Ладно. Хватит разговоров. Давайте, рассыпаемся, и начнем причинять Синдикату головную боль.
Две другие команды растаяли в толпе даже раньше, чем я повернулся к Маше.
— Ну, тебе попалось на глаза что-то притягательное для нас?
— Знаешь, ты начинаешь говорить малость как тот тролль.
Это прозвучало немного резче, чем обычно для Маши, ее стиля. Я с любопытством изучал ее.
— Тебя что-то беспокоит?
— Полагаю, просто немного нервничаю, — призналась она. — Тебе приходило в голову, что в этом плане есть один крупный изъян? Что осуществление его означает потенциально натравить на нас весь Базар, так же как и Синдикат?
— Да, это так.
— Разве тебя это не пугает?
— Да. Пугает.
— Ну, а как же ты с этим справляешься?
— Думай об этом как можно меньше, — ответил я ровным тоном. — Слушай, ученица, помимо показа фокусов во дворце для развлечения масс, эта наша профессия весьма опасна. Если мы начнем размышлять обо всем, что может стрястись в будущем, мы наломаем дров уже в настоящем, из-за того, что наши мысли будут заняты не тем, что мы делаем в ДАННУЮ МИНУТУ. Я стараюсь осознать потенциальную опасность этой ситуации, но не беспокоиться о неприятностях, пока они не произошли. Это немного шатко, но пока срабатывало.
— Если ты так говоришь, — вздохнула она. — А, ладно, снаряжай меня, и начнем.
Сделав мысленный пасс, я изменил ее черты. Вместо того, чтобы быть массивной женщиной, она стала теперь массивным мужчиной… в некотором роде. В последнее время я экспериментировал с цветом, и поэтому сделал ее пурпурной с рыжеватыми бачками, тянущимися у нее по рукам до самых костяшек пальцев.
Добавьте несколько костеобразных рогов на кончиках ушей и шершавую дубленую кожу па лице и кистях рук, и вы получите существо, с которым я не хотел бы связываться.
— Интересно, — поморщилась Маша, обозревая то, что она могла видеть в своей персоне без зеркала. — Ты сам это выдумал, или есть какое-то скверное измерение, где я еще не побывала?
— Мое личное изобретение, — признался я. — Тебе предстоит приобрести такую репутацию, какой я не желаю стяжать ни одному измерению. Назову это измерение Хтоетом из измерений Хто.
— Кто?
— Ты уловила.
Она в раздражении закатила глаза.
— Сделай милость, стерва, учи меня только магии, ладно? Оставь свое чувство юмора при себе. У меня и так хватает врагов.
— Нам все еще требуется цель, — напомнил я ей, слегка обиженный.
— Как насчет той? Она выглядит поддающейся ломке.
Я посмотрел, куда она кивнула, и согласился.
— Подходит. Дай мне фору, сосчитав до двадцати. Если она не под защитой, я вернусь. Если не увидишь меня через двадцать секунд, она — законная добыча. Сделай все, на что способна. Самое худшее.
— Знаешь, — улыбнулась она, потирая руки. — Это может быть забавным.
— Только вспомни, что и я буду там, прежде чем решить, что именно сегодня “самое худшее”.
Выбранная ею цель была небольшой трехсторонней палаткой с полосатым верхом. Ее перечеркивали полки, заставленные массой заткнутых бутылок всех размеров и цветов. Войдя, я заметил, что в каждой из бутылок что-то есть — дымчатое вещество, шевелящееся, словно живое.
— Чем могу служить, сударь? — спросил девол-продавец, скаля зубы в том, что, несомненно, считал обаятельной улыбкой.
— Да я просто шатаюсь, смотрю, — зевнул я. — На самом-то деле, ищу, где бы укрыться от сплетен. Все до одного только и говорят об этой стае громил, продающих свою страховку.
Лицо девола потемнело и он сплюнул за дверь.
— Страховку. Я называю это вымогательством. Они разгромили два моих сокровища, прежде чем я сумел остановить их на такой срок, чтобы подписаться на их услуги. Мрачный это был день, когда они впервые появились на Базаре.
С деланным безразличием я приподнял одну бутылочку не больше чем на высоту ладони и присмотрелся к ее содержимому. Мой взгляд уловил неясные движения и смутную искорку.
— Осторожней, — предостерег продавец. — Если выпустить джина, его можно обуздать, только обратившись к нему по имени.
— Джина?
Девол окинул меня расчетливым взглядом. Поскольку я тяжелой работой не занимался, то личины не надел и выглядел… ну, собой…
— На Пенте, по-моему, их называют гениями.
— А. У вас здесь очень приличная коллекция.
Девол просиял от этой похвалы.
— Пусть вас не обманывает величина подборки в моей бедной лавочке, юноша, они крайне редки. Я лично прочесал дальние пределы всех измерений… с большими личными расходами, могу добавить… чтобы найти эти немногие образчики, заслуживающие…
Я гадал, когда же Маша намерена выйти на сцену. Ну, она вышла. Ну, и вышла же она. Прямо сквозь стену палатки.
Чуть ли не с музыкальным хором полки вдоль той стены опрокинулись, сваливая на пол бутылки. Поднялось облако выпущенных джинов и хлынуло в открытую сторону палатки, визжа на лету от нечеловеческой радости.
Девол, понятное дело, расстроился.
— Идиот, — завопил он. — Что ты делаешь?
— Очень хилые полки, — пробасила Маша.
— Хилые полки?
— Разумеется. Я хочу сказать, я ведь всего лишь сделал вот такой…
Она пихнула одну из оставшихся двух полок, и та послушно опрокинулась на последний стенд с товарами.
На этот раз джины даже не потрудились воспользоваться дверью. Они устремились в небо, прихватив с собой верх палатки, когда, вопя, пролагали себе дорогу к свободе.
— Мой товар, моя палатка! Кто за это заплатит?
— Я — Хтоэт, а не Ктоза это, — огрызнулась Маша. — И платить я, конечно, не буду. У меня нет денег.
— Нет денег? — ахнул продавец.
— Нет. Я просто зашел сюда укрыться от дождя.
— От дождя, от дождя. Но никакого дождя нет.
— Неужели? — моргнула моя ученица. — Тогда до свидания.
С этими словами она вышла вперевалку, проделав по выходе дыру в стене, еще не тронутой стороне палатки.
Девол бессильно опустился на разбитые остатки товаров и закрыл лицо руками.
— Я разорен, — простонал он. — Разорен.
— Извините, что спрашиваю в такую минуту, — обратился я к нему. — Но почему вы не назвали их по именам и не обуздали их?
— Назвать их по именам? Да не могу же я помнить имена всех джинов в своей коллекции. Каждый раз, когда я продаю бутылку с джином, мне требуется смотреть их в списке.
— Ну, по крайней мере, эта проблема теперь у вас позади.
Это снова завело его.
— Разорен, — повторил без надобности он. — Что мне придется теперь делать?
— Я, в общем-то не понимаю, чего вы так расстраиваетесь, — заметил я. — Разве вы мне только что не говорили, будто застраховались?
— Застраховался?
Девол медленно поднял голову.