Итак, согласие дано, и вот уже целую неделю Андрей Иванович Осташков — начальник технического отдела управления. Шесть глаз его подчиненных глядят выжидающе и вроде бы равнодушно. Но в них вопрос: а поворотись-ка, сын. Откуда ты взялся и чего ты можешь? Прыжок от прошлого к настоящему был настолько неожидан, что Андрей поначалу отмалчивался, закопавшись в документацию, а его подчиненные без конца ходили на перекуры, слонялись по управлению. Старший инженер отдела Жора Степаненко, подвижный, с ехидцей парень лет двадцати восьми, потрогал бицепсы нового начальника и осведомился:
— Сколько толкаете?
— Сто двадцать. А что?
— Сила есть… — неопределенно отозвался Жора и остальные нехорошо заулыбались. «Ах, подлецы. Что же не добавляете — ума, мол, не надо?»
Андрей сказал что-то приличествующее моменту, и все засмеялись — довольно-таки благожелательно. Когда же стало известно, что Осташков работал в группе Токарева, крупного специалиста по автоматизации нефтедобычи, на лицах инженеров появилось что-то похожее на уважение.
Промыслы, участки, экспериментальные группы… И так целыми днями. У Андрея впервые появилась персональная машина — потрепанный «Москвич» морковного цвета. Он уже успел убедиться, насколько широк круг его обязанностей. Убедился на деле, что чисто техническая проблематика в его работе — блеф, хотя совсем недавно были иллюзии на этот счет: уютная комната с кульманом, мудрые складки на лбах членов «мозгового треста». Работа приняла совершенно прикладной характер.
Первые же поездки на промыслы дали массу отправных точек для дальнейшей работы. Уже успела обуять легкая гордыня, приятно вспомнить чуть удивленный взгляд старшего инженера отдела…
Дело было так. На днях заехали они с Жорой на участок одного из самых удаленных промыслов — шестого. Шло заседание группы по новой технике. Андрея представили. В течение полутора часов он прилежно исписывал блокнот, самым внимательным образом слушая выступления. Вышли на перекур. Двое рабочих перегружали со стеллажей в автомашину трубы. Один — совсем хилый, длиннорукий, с подкашивающимися ногами. Конец трубы, положенный на плечо, сгибал его чуть ли не вдвое. Шофер — парень — косая сажень в плечах — рассеянно перелистывал книгу в кабине. Старший инженер промысла занервничал.
— Что ж подъемного механизма не поставите? — поморщился Андрей. — Людей же гробите.
— Давно прошу опоры под подкрановые пути, — отрывисто пояснил старший инженер. — И кран-балку не могу найти.
— Кран-балка и не нужна. Обычный консольный кран сделайте. Электромоторы есть?
— Навалом. А передаточный механизм где взять? Да еще с соответствующим передаточным числом?
Андрей, поразмыслив, попросил чертежи имеющихся насосных установок.
— Есть в наличии списанные насосы для перекачки реагента? — В голове мгновенно родилась простая комбинация подъемного устройства. — Есть? Возьмите и приспособьте редуктор. У него ж червячная передача. Полтонны вполне выдержит, больше вам практически не нужно. Поставьте опоры под подшипники, удлините вал или новый выточите.
Старший инженер, как показалось Андрею, слегка испуганно поглядел на него и изо всей силы хлопнул себя по лбу:
— Валенок сибирский!
Жора Степаненко полунасмешливо, но с явным одобрением, заметил:
— Первый раз встречаю такого гениального начтехотдела. Как в кино: молодой инженер с задатками Эдисона приходит на производство и вскоре выводит свой цех в передовые.
После новогоднего разговора они с Диной виделись очень редко. Иногда он звонил ей и всегда, как от выстрела, вздрагивал от ее ласкового, ровного голоса в трубке. Телефонная линия, казалось, доносила до Андрея тепло ее дыхания… Так и живут в трех минутах ходьбы друг от друга. Смешно и нелепо выглядели их отношения. «Неужели восемь лет не смогли превратить меня в трезвого мужчину и заставить понять, что по меньшей мере наивно искать ту далекую девчонку, по уши влюбленную в Витальку, искать сейчас, в равнодушной ко всему, кроме своих затаенных мыслей и желаний, Дине?»
И вот здоровенный мужик по ночам принимает люминал, чтобы уснуть. И ищет массу причин для поездок на первый промысел. Как это, оказывается, радостно, когда видишь ее за пультом! Зеленые, красные отблески сигнальных лампочек путаются в волосах, пробегают по руке, плечам. Прижав к уху телефонную трубку, она что-то говорит. Шевелятся губы. Делает записи в тетради. И палец с ущербинкой — в чернилах. А разве солидно — стараться пройти под окнами, где расположился учебный комбинат, чтобы на секунду увидеть ее?.. Смешно — впервые поцеловал Дину в этом городе, неожиданность встречи бросила их друг к другу. О чем она думает? Многое б дал Андрей, чтобы узнать… Сейчас, когда ее и его жизнь пошли параллельными курсами, надо решать. Пора кончать осточертевшую обоим волынку.