Света крепко сжала кулаки – признак сдерживания слез.
Мать обняла ее за плечи. Прижала к груди. Слезы хлынули сами собой, так естественно и так нелепо.
– А Дима Стародубцев, наверно, был связан с мафией? – предположила Татьяна Витальевна.
– Наверно, – с долей сомнения в голосе произнесла Света и уткнулась лицом в материнские колени…
Долговязый протянул свое удостоверение.
– Следователь Беспалый, – признался он.
– Мне наплевать, кто вы, – презрительно бросил Геннадий, даже не взглянув на документ.
– Дело ваше, – пожал плечами тот, – но вам все равно придется поехать с нами.
– И не подумаю, – хмыкнул Балуев, несмотря на то, что амбалы начали потихоньку приближаться к не-му.
– Не советую вам упрямиться, Геннадий Сергеевич. Я знаю, что вы располагаете ценными сведениями по интересующему меня делу, и хочу только, чтобы вы поделились ими со мной. – Пал Палыч доброжелательно улыбался, но Геннадий испытывал огромное желание плюнуть ему в лицо.
Амбалы между тем приблизились вплотную.
– По-моему, вы злоупотребляете своими ничтожными полномочиями, – бросил Балуев следователю и полез во внутренний карман пиджака за сигаретами.
В ту же секунду амбалы набросились на него, скрутили ему руки и обшарили с ног до головы.
– Это вам дорого будет стоить, ребята, – спокойным голосом заметил Геннадий. – Вы плохо себе представляете последствия, – обратился он к Беспалому. – У вас возникнут серьезные проблемы.
– У него ничего нет, – констатировал один из парней, надевая на Балуева наручники.
– На чем предпочитаете ехать, Геннадий Сергеевич? – расшаркался перед ним заметно заволновавшийся следователь. – На «Волге» или «мерседесе»?
– На автобусе. За вашим катафалком. Амбалы прыснули, и вовсе не к месту, какпоказалось Беспалому…
Татьяна Витальевна долго не отходила от окна. Ее не привлекали звезды на прояснившемся небе и фонари с ядовитыми островками высвеченной зелени. Она должна была собраться с мыслями, и поэтому перед ней стоял лишь черный квадрат в белой раме. Светлана пересела в кресло и занялась маникюром. Это занятие успокаивало нервы.
– Как ты могла в это влипнуть? – застонала мать. – Ведь там кругом уголовники!
– Мам, давай без истерик… Это такое же обычное дело, как твой завод.
Ты ведь противница кастовости. Лелеешь своих пролетариев, а я – уголовников. В чем разница?
– Во всем! Пролетарии – честные трудяги, а у этих – жизнь задарма!
Неужели и это тебе надо объяснять?
– Сейчас любая жизнь – задарма! И пролетарии твои не ангелы небесные!
Суть только в том, кто больше грешит.
– Святые угодники! У тебя же – мозги набекрень!
– Пока ты грелась на чилийском солнышке, у нас тут все вывернулось наизнанку. – Светлана Васильевна без дрожи в руках водила кисточкой с бесцветным лаком по закругленным ноготкам. – И потом, чем я лучше этих несчастных? Мой папаша тоже где-нибудь среди них отирается!
– Дура! – закричала мать и затряслась всем телом. Светлана уже и сама поняла, что хватила через край. Это был удар ниже пояса, и Татьяна Витальевна, схватившись обеими руками за живот, будто у нее начались схватки, повалилась на кровать с громкими рыданиями.
– Мамочка, прости! Прости, ради Бога! Что я наделала, дура! – Света сгребла мать в охапку и покрыла поцелуями ее мокрое от слез лицо. – Я – дура, дура, набитая дура…
…Всю дорогу ему не давала покоя одна-единственная мысль. Он так и не позвонил Мишкольцу, и если этот спектакль с наручниками затянется, то Володя попадет в тяжелое положение и еще не получит важной информации. К тому же Балуев плохо себе представлял, что на этот раз задумал Пит, почему действует так нагло и решительно. Ему бы нацепить наручники на Поликарпа! Неужели значок «Андромахи» не сработал? Может, Анхелика выдала его? Ее мужу наверняка сообщили про их тайное свидание. Тогда все пропало. Пит всегда сговорится с Поликарпом, и в этом случае невозможно будет доказать свою непричастность к убийству в магазине «Игрушки».
В здании с колоннами, несмотря на поздний час, горели все окна. «Меня тут явно ждут!» – подумал Геннадий, когда один из амбалов чуть ли не на руках вынес его из машины.
Долговязый молчал, пока весь эскорт поднимался по лестнице, но перед дверью в кабинет Пита шепнул на ухо Геннадию:
– Не осложняйте ситуацию, и я помогу вам выбраться.
У Балуева не было времени достойно ответить ему, потому что следователь открыл дверь и подтолкнул его в спину.
– Что это значит? – подпрыгнул в своем кресле хозяин, выпучив то, что не рекомендовалось выпучивать, – свои водянистые глазки. – Что ты придумал, мусор поганый?! Ты бы еще в кандалы заковал моего гостя!
– Не очень-то он стремился к вам в гости! – снимая наручники, проворчал Беспалый.
– Пшел вон, ментовское отродье!
Выходя из кабинета. Пал Палыч подмигнул Балуеву, как бы напоминая: «Мы договорились», – но пленник отвернулся, что означало: «Я не нуждаюсь в помощи».
– Присаживайся, Гена, – указал ему на кресло Пит, когда они остались вдвоем. Балуев сел и похлопал в ладоши.
– Браво, Петя! Поликарп не зря старался, ты перенял у него лучшее. Он поставил бы тебе сегодня «отлично» за актерское мастерство. Впрочем, он, наверно, спрятался у тебя в шкафу, следит за нами и оценивает.
– Прекрати, – нахмурился Криворотый, – не надо так со мной разговаривать. Насчет наручников не было никакого уговора, а поговорить нам с тобой необходимо, и как можно скорей. Что касается Поликарпа, то он у меня вот где сидит! – Он провел ребром ладони по горлу.
– Все, что я хотел сказать, тебе уже передали. А то, чего я говорить не хочу, ты меня сказать не заставишь, даже если снова оденешь наручники.
– Дались тебе эти наручники! – в сердцах воскликнул Криворотый. – В данном случае наши интересы совпадают. Ты не можешь этого не признать. Поликарп охотится за твоим человеком, но ему мешает некая девица. Кроме всего прочего, она похищает твоего человека. Мне нужна эта девица. Тебе необходимо до конца недели вернуть своего человека, чтобы он уплатил Поликарпу долг. Как видишь, мы можем соединить наши усилия.
Речь Пита повергла Балуева в смятение. Об исчезновении Федора не знала даже Светлана.
– Но в первую очередь я хотел бы узнать, – продолжал Криворотый, – как у тебя в руках оказался график с Рабкоровской?
– Нет, погоди, – сделал отрицательный жест Балуев, – сначала ты скажи, откуда тебе известно о похищении моего человека.
– Федора? – усмехнулся Пит. – Видишь, я даже знаю, как его зовут. Нет ничего проще. Гена. Мои ребята хорошо поговорили с твоим шофером.
– Где они его отыскали?
– На проспекте Мира.
– Конечно, случайно наткнулись, – с иронией в голосе добавил Геннадий.
– Ну, зачем так? Они пасли твою машину весь день. И то, как ты маневрировал вокруг собственного магазина, меня просто привело в восторг! – Криворотый закурил и спросил еще более настойчивым тоном:
–Теперь я могу рассчитывать на какую-нибудь информацию?
Геннадий Сергеевич провел ладонью по лицу. Ему необходимо было переварить полученное сообщение, прежде чем обронить хоть слово. И тут ему пришел на помощь телефон.
– Я занят! закричал в трубку Пит, но тут же осекся и переспросил более вкрадчивым голосом:
– Кто? – Выслушав ответ, приказал секретарше:
– Не вешайте трубку! Я переговорю из приемной.
Геннадий чувствовал, что в этот момент происходит что-то очень важное, но показывать врагу свой интерес – последнее дело.
– Придется мне тебя покинуть на минутку, – сообщил тот, ц Балуев заметил, каким озабоченным стало его лицо.
Криворотый действительно вернулся через минуту, не вернулся, а вбежал в кабинет.