Он сам был не рад, что затеял эту игру. Он рассчитывал, что секретарша уснет, но не тут-то было. Чем больше она пьянела, тем сильней пробуждались в ней животные инстинкты. Баба пыталась на него забраться, постоянно расстегивала ширинку на брюках и все вокруг слюнявила. Получая очередной отказ в ласке, она резко вскидывала вверх обе руки и восклицала: «О-о! Боже мой! Где же Зигфрид?»
Видно, в подобном состоянии она воображала себя Брунгильдой – героиней безвозвратно забытой «Песни о Нибелунгах»…
Время шло, а Брунгильда не унималась. Он долго присматривался к ней, не притворяется ли. Но, убедившись, что она действительно абсолютно потеряна для современности, набрался смелости и позвонил своему шоферу.
Он явно поднял его с постели, потому что тот никак не мог врубиться, с кем говорит, так что Балуеву на миг показалось, будто все сошли с ума: и он, и шофер, и Брун-гильда.
– Я им не сказал, что слежу за девчонкой! – пришел наконец в себя оболтус. – Они ничего не поняли. И я постарался поскорее убраться оттуда, чтобы не заподозрили! Вы уж извините, что не дождался вас, Геннадий Сергеевич! Но время-то было позднее…
– Ты ее не видел? – не дал ему договорить Геннадий.
– Не-а.
– А парень этот? Федор? Не показывался?
– Что-то похожее мелькало на пятом этаже. Знакомая рожа. Но очень быстро исчезла. Поэтому не берусь утверждать точно.
– Погоди-ка! А я тебе разве говорил, на каком этаже живет девка?
– Не-а. Такого не было. Точно.
Даже такая туманная, непроверенная информация порадовала Геннадия.
Если Федор жив, надо продолжать бороться.
Шофер пожелал ему «спокойной ночи» и растворился в гудках. Брунгильда опять подбиралась к его брюкам, и, вспомнив пожелание шофера, Балуев усмехнулся.
Он влил в нее еще пару рюмок водки и тут же пожалел об этом: баба начала самозабвенно выблевывать рябчиков и омаров прямо на ковер в кабинете Пита.
– Могла бы это сделать в аквариум, – пошутил Балуев.
– О-о! Боже мой! – Она вытянула вперед руки исделала несколько неуклюжих движений в сторону аква-риума, но не дошла – свалилась на пол.
– Будет здорово, если ты еще обоссышься! – подсказал ей Геннадий Сергеевич.
В ответ он услышал уже надоевшее:
– Где ты, Зигфрид?
Еще через пару минут Брунгильда истошно захрапела.
Пошел третий час ночи, когда он набрал будапештский номер Мишкольца.
Была опасность, что тот окажется в поместье сына в Сарваше, туда труднее дозвониться. Но Балуеву повезло. Трубку снял Владимир Евгеньевич.
– Что случилось? – сразу почувствовал неладное шеф: хотя в Будапеште был только одиннадцатый час, в такое время помощник никогда не звонил.
– Я говорю с тобой из резиденции Пита. Он взял меня в плен.
– Дай ему трубку, – спокойным голосом попросил Мишкольц.
– Его тут нет. Я воспользовался его отъездом.
– Ты опять во что-то сунулся? – догадался Володя.
– Называй как хочешь, но под тебя сильно копает Поликарп. Если ты до конца недели не появишься, тебя красиво подставят. Криворотый тоже не дремлет, готовится к новой войне. Похоже, он хочет о чем-то с нами договориться, но, возможно, это ловушка. Сам понимаешь, настало время возвращаться. Не сегодня завтра здесь начнется заваруха.
После затяжной паузы Мишкольц произнес:
– Через восемь часов я буду в офисе. Постарайся до этого времени продержаться.
– Хорошо, – вздохнул Гена.
– Кто там у тебя храпит? – поинтересовался напоследок шеф.
– Охрана Пита, которую я споил! – похвастался Балуев и крикнул на прощание:
– Сэрвус! До скорой встречи!
Он распахнул настежь окно, потому что запахи в кабинете становились навязчивыми.
– Пит надолго запомнит эту ночь! – сказал он то ли рыбкам в аквариуме, то ли Брунгильде, храпящей на все лады, то ли дождику за окном.
По дороге в резиденцию Пит чувствовал себя превосходно. Кто бы мог подумать, что он такой ловкач? Был неприметной серой мышью, тенью двух боссов и вот наконец выделился! И выделится еще круче – дайте срок! Его имя еще прогремит! Жаль только, на телевидении не сможет показаться из-за этого бесовского шрама! Он-то к нему давно привык, а вот телезрители могут испугаться! Правда, господин Клейнер обещал избавить его от этой штуковины. Нет проблем! На американский манер выражается теперь бывший босс Потапов!
– Дай-ка мне телефон, – обратился Криворотый к сидящему впереди следователю.
Тот был погружен в свои, как показалось Питу, не очень веселые мысли.
«Расстроился, что я не дал ему как следует пощупать Шаталина! – предположил Пит. – Вот дурень! Лезет прямо в пекло!»
Пал Палыч молча протянул ему сотовый телефон.
– Господин Клейнер? – прокричал в трубку Пит. – Уже спишь, старый хрен?
– Потише ори! – сразу перешел тот на зловещий шепот. – Я не глухой!
– Как наши дела?
– Хреновые наши дела! – прохрипел американский бизнесмен.
– Старик не желает сматываться? – догадался Криворотый.
– Мягко сказано. Он чуть не отдал меня на растерзание своим псам! И под моими окнами теперь дежурят бравые ребята. Это была ошибка, Петя. Не стоило мне так подставляться! Самому в пору сматываться, а иначе…
– Ладно, не скули! – перебил его бывший друг и помощник. – Утром позабочусь о тебе, а теперь извини – не до тебя. Есть дела поважнее. За ночь ничего не произойдет. Спи спокойно. Это известный маневр. Старик думает и не упускает тебя из виду. Наводит справки. Обычное дело. Не стоит паниковать.
– Тебе хорошо рассуждать, Петя. У тебя столько охраны! На тебя даже менты пашут!
Пит усмехнулся, заметив, как напрягся затылок Беспалого (следователь слышал весь разговор), и нарочито громко изрек истину:
– Это ведь только в глупых книжках менты – герои, а на самом деле – полная туфта!
Следователь при этих словах виновато склонил голову. Криворотому доставляло удовольствие издеваться над ним и наблюдать его реакцию.
– Туфта не туфта, а мог бы подбросить мне пару ребят для спокойствия.
– Поздно, дружок! – в той же веселой манере констатировал Пит. – На хрена ты остановился в этой гостинице? Она на территории Лося. Я тебя предупреждал. Так что приятных тебе сновидений!
– Мы ошиблись в старике, – еще раз посетовал Потапов. – Я думал, здесь будет спокойней.
– Ладно, не канючь! Я же сказал, что позабочусь о тебе. Я не привык повторять дважды.
– Мне нравится, как ты держишься, Петя, – польстил ему бывший босс.
– Далеко пойдешь.
Он собрался повесить трубку, но Криворотый крикнул:
– Погоди-ка! Есть одно дельце. Ты помнишь такого Овчинникова, председателя райисполкома? Ты, сдается мне, хаживал к нему домой в далекие времена.
– Ну и что? Он же давно на том свете! – недоумевал господин Клейнер.
– Адреса не помнишь?
– Зачем тебе?
– Хочу нанести визит несчастной вдове.
– У него не осталось вдовы, – пробурчал тот. – Всю семью укокошили, гады!
– Ты адрес, главное, скажи, а там уж я разберусь, кого утешить.
– У меня плохая память на цифры, – признался Потапов. – Помню только визуально.
– Так скажи визуально! – все больше раздражался Пит.
– Проспект Мира, дом с ювелирным магазином, второй подъезд, пятый этаж, квартира направо.
– Вот и ладушки, – сразу подобрел Криворотый и пожелал старому другу спокойной ночи.
– Черт возьми! – воскликнул Беспалый, как только Пит вернул ему телефон. – Балуев сегодня полдня крутился возле этого дома!