— Проверим сегодня же.
— Ну, насчет двадцатого сентября вам известно, очную ставку вы провели, и милиционер подтвердил…
— Подтвердил. Но он не видел, как вы садились на московскую электричку.
— Я пошла через мост!
— Вы могли вернуться… и со следующей станции могли вернуться. Алиби сомнительное, — Мирошников вздохнул. — Пока что, Екатерина Павловна, я вас не подозреваю в отравлениях. Но — для меня совершенно неожиданно — вы оказались в центре событий чрезвычайных.
— Для меня это также оказалось неожиданностью.
— Ну-ну. В последний вечер вас что-нибудь насторожило в поведении Александра Воронова?
— Он был очень взволнован.
— До или после звонка?
— После звонка он почти сразу ушел. Но не звонок сорвал его с места: про срочное дело он сказал раньше. Я представляю так. Пообещав жене, Саша собирался на дачу за ящиком. Кто-то позвонил и попросил о встрече. И он назначил ее, дав адрес: Аптечная, 6. Глеб, вероятно, следил за отцом, выследил его в моем доме и отправился за ним в Герасимово. Адрес сыну сообщать незачем — по-моему, это звонил убийца.
— Мы, конечно, проверим сотрудников НИИ, в котором работал Воронов, подумаю, спустя полгода это мало что даст.
— А я вообще не уверена, что звонили с его работы. Мне тогда не показалось странным, что он дал кому-то мой телефон, я подумала: срочное дело, сейчас, вечером, на работе. Но ведь он отправлялся на дачу. И меньше всего Саша был заинтересован, чтоб кто-то узнал про меня. Мне запомнилась его реакция, когда он держал трубку: изумление, смущение, жадный интерес.
— А не страх, не гнев, не неприязнь?
— Нет, нет, он же выпил с убийцей на даче. Он — непьющий. Именно смущение, словно его застали врасплох.
— Жена?
— Близким не нужен адрес. Вообще наши свидания были очень нервны. Теперь, после знакомства с Глебом и Ириной Васильевной, я все поняла.
— То есть он колебался и выбирал между семьей и…
— Не выбирал, он их любил. А я… так, — Катя замолчала.
— Как?
— Ну, увлекся на минуту.
— И за это его отравили?.. Что ж вы молчите? Умеете возбуждать такие страсти — отвечайте.
— Отвечу. Поверить в такую патологию почти невозможно, но… события в сентябре доказали, что Саша был убит, что убийца заметает следы. Вы согласны?
— Приходится соглашаться.
— Стало быть, он не писал предсмертной записки.
— Записку написал он — это установлено.
— Но не предсмертную. Стало быть, он обращался не к жене.
— Ну, понятно, от жены запиской не отделаешься. Значит, к вам?
— Возможно.
— Или к Агнии Студницкой?
— Если б это было так!
— Поверьте, я бы тоже испытал облегчение. Она убила его из ревности, сына — как свидетеля, ее обвинившего, и покончила с собой, — Мирошников поморщился. — Но нам пока что не удалось установить факт знакомства Студницкой со старшим Вороновым.
— Вряд ли и удастся. Саша был отнюдь не ловелас и не ходок.
— Он вас обманул.
— Но и переживал! Чтоб вести одновременно несколько романов, нужна другая психология.
— И все-таки, как вы слышали от Палицына, она поехала за Глебом в Герасимово. Хотя этому свидетелю я бы особо доверять не стал.
— Не знаю. Здоровое любопытство, она как-то пошутила по-английски, — Катя вздохнула. — Адрес могли слышать все… возможно, ее что-то насторожило, заинтересовало на той проклятой вечеринке. В общем, она была захвачена тайной.
— И ее никто не заметил в Герасимове, никто! Такая броская, эффектная женщина… Мы, конечно, не всех успели охватить, но… Поистине «жуткое место», — констатировал Мирошников. — Жуткая цепочка вырисовывается: что-то видел Глеб — и погиб, что-то видела Агния — и погибла, что-то видели вы… имейте в виду.
— Николай Иванович, надо всего лишь отыскать того, кто украл ключи.
— Всего лишь! Подозрительных следов, посторонних отпечатков пальцев в квартире Вороновых нет: ваши, соседей и хозяев.
— Убийце известен адрес квартиры — выходит, он знал Вороновых раньше?
— Не обязательно. Если он вырвал листок из записной книжки Александра — там на первой странице и адрес, и телефон. Ну, мог поинтересоваться, кого убил.
— А что говорит больная?
— А! — Мирошников махнул рукой. — Может, она ключи потеряла, а на столе возле убитой лежал, например, дубликат.
— Она говорит, что потеряла?
— Ну нет! Твердит: украл убийца. Крался в кустах, когда она с девочкой, бывшей одноклассницей Глеба, разговаривала.