— Ты сказала: мертвые переговариваются.
— Да, я по телику наслушалась черт-те чего.
— Как странно: в обеих записках упоминается какая-то «тайна мертвых». Запечатанная.
— И отец о ней пишет? — поинтересовался Алексей.
Катя произнесла медленно, наизусть:
— «Моя дорогая, прости и прощай. Во всем виню только себя. Ты поймешь, что дальше тянуть нет смысла, все объяснит запечатанная тайна мертвых».
— Ну, мне уже пора.
Дверь негромко щелкнула, и зазвонил телефон. Катя подошла к письменному столу, взяла трубку, глядя в окно.
— Катюша, здравствуй. Была у следователя?
— Была.
— Ну и что?
— Все потом.
— Ты не одна?
— Нет.
— С кем?
— У меня Алексей Кириллович.
— А, здоровяк-отставник! Хорошо, что ты его назвала, теперь, если что, не посмеет…
— Что не посмеет?
— Послушай! — взорвался Вадим. — Я тут с ума схожу, а ты…
— Димочка, за меня не беспокойся. Я тебе перезвоню, ладно?
— Я жду.
В прозрачных сумерках Дуня пересекла Петровскую и действительно вошла в аптеку, вскоре вышла, огляделась и помчалась по тротуару, видимо, домой. Одна-одинешенька.
Катя так засмотрелась, что вздрогнула, услышав голос Алексея:
— Рыцарь ваш беспокоится?
— Откуда вы про него знаете?
— От вас. Вы упомянули — Вадим.
«А ведь правда, вспомнилось, но как давно, и сколько всего с тех пор обрушилось… и убийца кружит вокруг, следит, я чувствую… играет левой рукой».
— Господи! Совсем забыла сказать следователю: вы мне звонили тогда ночью! Я узнала голос.
— Я ему сказал.
Катя помолчала, преодолевая головокружение. («Оно постоянно охватывает меня в его присутствии!»)
— Алексей Кириллович, вы ведь не левша?
— Неожиданный вопрос. Нет, не левша.
— А как-то похвалились, что левой владеете не хуже, чем правой.
— В борьбе — да. А что, эту женщину отравил левша?
Как странно он сказал: «Эту женщину». Подло отстранен.
— В субботу вы ходили встречать ее на станцию?
— Нет. Позвонить.
— Агнии?
— Вам.
— Зачем?
— Проверить, дома ли вы, и если да — предупредить, чтоб вы не ездили на дачу.
— Почему?
— Потому что там был уже приготовлен «Наполеон».
— Откуда вам известно?
— Я проходил мимо и увидел свет в окне, — говорил Алексей все так же отстраненно. — Но трупа еще не было. «Вот оно — безумие… мания! Господи!» — затрепетала Катя и взяла себя в руки.
— Что вы делали на Аптечной улице?
— Я объявил перерыв и пошел пройтись.
— Пройтись? Вы догадались, что я собираюсь в Герасимово.
— Догадался.
— И испугались, что я вам помешаю?
— Я испугался за вас.
«Еще один рыцарь! Не верю».
— Вы выключили свет и захлопнули дверь?
— Да, я сделал глупость, не забрав коньяк. Запаха миндаля в нем не ощущалось, поэтому я решил ничего не брать с места преступления.
— Будущего преступления! Ваши отпечатки пальцев обнаружены?
— Я был в рукавицах.
— То есть подготовились?
— На мне была прозодежда, потому и нашли легко.
— Во сколько вы пришли на станцию?
Алексей машинально отогнул рукав элегантного велюрового пиджака и взглянул на свои роскошные заморские часы. — Без десяти девять.
— И тут вас застукал милиционер?
— Он входил в станционный домик и обернулся.
«А меня страж пропустил вперед! — сообразила Катя. — Мы шли звонить».
— Дальше!
— К вам не дозвонился и пошел на работу.
— По Аптечной?
— Да. Там все было, как я оставил. До вас дозвонился в двенадцатом часу уже с работы. Предупредил. В понедельник на стройку прибыл человек из органов с тем самым милиционером, который меня опознал. В моем вагончике и на квартире провели обыск, было приказано явиться на допрос во вторник.
— Как же следователь вас не арестовал?
— Он бы рад, но у меня алиби: в полдесятого я был уже на работе.
— Агния была убита с девяти до десяти.
— Вы с милиционером пришли на дачу десять минут десятого. Следственный эксперимент показал, что ходьбы оттуда до стройки самое малое полчаса.
— Вы могли добежать гораздо быстрее, у вас могла быть машина.
— Машины не было. Добежать мог. Но отравление требует времени. Это понял даже Мирошников, который жаждет навесить на меня три убийства.
— Три убийства, — тихим эхом повторила Катя.
— Я вообще не понимаю, — заговорил он внезапно с какой-то потаенной мукой, — как она могла выпить этот коньяк на этой даче.
— У нее осложнение после гриппа, с весны. Запах…