— Вот я и говорю, какая глубокая уникальная символика в самой обыденной реальности!
— Да, в словаре Даля все сказано, но я тогда не догадалась.
Следователь:
— Я проконсультировался. Если звонить из автомата, то впоследствии источник установить невозможно, на АТС просто зафиксированы междугородные переговоры с вашим номером. Мы как раз занимаемся Питером.
— Да все уже ясно, весь этот ужас!
— Екатерина Павловна, я понимаю вашу реакцию, но вы у меня единственный, так сказать, информатор, поскольку старая карга в реанимации и вряд ли выкарабкается. Давайте успокоимся — и по порядку.
— Ну что? С первого апреля Вадим находился в командировке в Питере. С матерью и со мной перезванивался каждый день — так было заведено. Одиннадцатого вечером она сообщила ему, что у меня ночевал мужчина. Двенадцатого на «Стреле» Вадим прибыл в Москву.
— Собственно, командировка у него двенадцатого и кончалась официально. Но железнодорожный билет, сданный в бухгалтерию (и гостиничные счета), взят на понедельник.
— Да, по договоренности с начальством он обычно использовал отгулы, словом, оставался на выходные для «прогулок по Петербургу».
— Он сразу приехал к матери?
— К себе домой.
— Наверное, хотел туда заманить вас?
— Наверное.
— Вторая жена уходила от него, приходила… в общем окончательно они расстались в августе.
— Если б я знала про это! А Ксения Дмитриевна не была соучастницей, нет, она много узнала уже потом. Он сам описал свой тогдашний настрой: «Человек вне себя от ревности, от ярости». Уверена, никакого «плана» у него не было. Вероятно, он хотел «разобраться» со мной, покончить разом с проклятием, которое носил в себе… с собой. Дозвонился до меня только к вечеру, трубку взял Саша. Вадим, прихватив с собой бутылку коньяка, отправился на машине в Герасимово.
Алексей:
— Да, теперь все больше проясняется: «Ночь, улица, фонарь, аптека», угрюмый вход во двор и угрюмый дом. Но если он выследил отца здесь и поехал за ним в поселок — одновременно! — то почему застал его уже мертвым?
— Не одновременно — Ирина Васильевна подсказала. Глеб понял, что отец едет на дачу за ящиком: следить нет смысла… но сын же обещал — только что: «Сегодня он за все ответит». Лучшего места для разговора не найти. Еду! Но пока он раздумывал, ушел с вокзала… Следующая электричка только через сорок минут. Эти минуты решили дело. Ты помнишь?
— Помню.
— И я. Наизусть: «Вот представьте: ночь, горит настольная лампа, в кресле улыбается труп, и какая-то тень скользит в каком-то ином измерении. А записка уже написана, и все продолжают жить как ни в чем не бывало». Это я продолжаю… понимаешь? Это про меня.
— Катя, ты раскрыла тайну.
— Собственной жизни. И отвечу за собственный грех.
— Эти выродки заключили тебя в «мертвую зону».
— Ты же прорвался? Вот мне и надо было ждать, а не воображать… Ну, ладно, Глеб идет в сарай за ключами, убийца не находит его в саду и спешит на станцию.
— Ему надо было поспешить в противоположную сторону — к машине на обочине шоссе, как я понимаю.
— Да он же объяснил свое состояние. Только что на его глазах умер человек. Создается непроницаемая иллюзия самоубийства, убийца уже скрывается за занавесками… вдруг что-то (чье-то присутствие) заставляет его обернуться, взглянуть сквозь прорезь: еще колышутся попугайчики, словно чья-то тень скользит… и в окно смотрит незнакомое лицо. Что видел свидетель? В панике, в ужасе он бросается за ним… как сквозь землю провалился!.. И на станции замечает междугородный телефон-автомат.
— И звонит тебе из «Питера». Гениальный ход.
— Убийца и называл себя «гением». В ту же ночь он возвращается в Питер.
— Его нелегальные поездки туда-сюда установлены?
— По крайней мере — последняя. Проводник опознал по фотографии.
Психиатр:
— Такое состояние в старину называлось «одержимость бесом».
То есть когда он узнал, что Саша остался ночевать…
— Это был уже последний толчок — не забывайте про смерть собаки.
— Уже не забыть… но не верится. Он так любил Патриция.
— И вас любил.
— Его любовь — это смерть.
— Он вас не убил.
— Я знала этот запах… Как Мирон говорил: «Чую вокруг вас некое биополе», прорваться сквозь которое не смог никто. Чтоб подтвердить свою догадку, я позвонила трем знакомым мужчинам… бывшим знакомым… и сказала каждому: «Тебя заставили отказаться от меня под угрозой? Признайся, если не хочешь быть замешанным в убийстве». Как говорится «взяла на понт». И каждый признался.