— Володечка…
— Нет, нет, поздно! Я себе на сердце наступаю, Катерина! — вдруг со слезами в голосе сказал он. — Но я тебе клянусь, что все кончено. Больше ты моего унижения не дождешься.
Он отшвырнул ее руки и побежал вдоль улицы. Она окликнула его — не остановился. Побежала за ним — исчез в темноте. Тогда она припала к столбику калитки и затихла, прислушиваясь, как тявкают — все дальше и дальше — потревоженные собаки.
А Вовка бежал, не сбавляя шагу, мимо спящих домиков, мимо землянок старого поселка — в степь. Он слышал, что Катерина звала его, но не вернулся. Нет, нет, кончено!
Постепенно бег перешел в неверный, спотыкающийся шаг. Вовка увидел черную, пустую степь, увидел небо в больших, ярких звездах. Бросился на землю, на душистую, мягкую от густой травы, все еще теплую землю. Конец! После всего, что он наговорил ей, отступить невозможно. И ведь он прав, прав!.. Хотя такая правота убить может. Как же это будет? Ежедневно проходить мимо ее дома — и не остановиться, даже если она у калитки. Пройти мимо ее компрессорной — отвернуться. Она придет к Любке (кто может запретить ей зайти к подруге?), а он будет сидеть, как проклятый, на своей верхотуре, не сойдет, не заговорит… Ну и пусть разрывается сердце — не сойдет!
А может быть, это все неправда, может быть, он сам виноват, что скрывал от нее? Зачем он скрывал?
Он начал припоминать, как все случилось. Прошлым летом Катерина подала документы в заочный педагогический. В те дни их отношения только начинались, Катерина была нежней, но ее насмешки и тогда донимали его. Решение Катерины учиться взволновало его и пристыдило. Как же так? Девушка получит образование, занимаясь вечерами (она вытянет, в этом можно не сомневаться!), а он, мужчина, отстанет!.. Он терзался несколько месяцев, не сделав решительного шага. Отъезд Катерины на зимнюю сессию ошеломил его. Вот оно, самое страшное! Тут она на глазах, а в Ростове?.. Кого она там встречает, с кем из студентов дружит?.. Именно во время двухнедельного отсутствия Катерины он решился. Был составлен жесткий план подготовки. Полторы недели он занимался все вечера без передышки и в полном объеме ощутил свое невежество. Но вот вернулась Катерина — счастливая, полная впечатлений и соскучившаяся без него, — да, она соскучилась, три вечера подряд они были неразлучны, Катерина была такой доброй, что он ошалел от счастья. Когда он немного опомнился и решил вернуться к занятиям, у него не хватило сил отказаться от встреч с Катериной, и он наверстывал ночью. Катерина сама заговорила с ним об учебе: пора браться! Неужели ты так и останешься неучем?.. Он чуть было не признался ей во всем, но испугался. О-о! Он знал, что скажет Катерина! Обрадуется, похвалит и начнет «помогать» ему, всячески сокращая встречи. Нет, этого он не хотел. И вот уже седьмой месяц он втайне от нее занимался ночами, дурея от любви и от усталости. День — в шахте, вечер — с Катериной, ночью — за книгами. На сон оставалось четыре часа. Он был очень здоровым парнем и сумел выдержать, но глаза резала боль, пришлось потихоньку бегать в поликлинику. Ничего! Он мечтал, что она наконец выйдет за него замуж, и он преподнесет ей, как свадебный подарок, поступление в институт. Ты видишь, Катерина, какой у меня характер! И когда я кончу, я буду не из тех мальчиков с дипломом, что испуганно озираются в шахте, нет, я прошел почти все шахтерские специальности, я буду настоящим инженером… Ты сможешь гордиться мною… Так он думал тогда, наивный дурак! А она крутила ему голову как хотела.
Припомнив каждую встречу, каждую насмешку Катерины, все ее лукавые выходки и сегодняшнее заигрывание с этим студентиком, он с горьким успокоением признал, что был прав, что она злая, своевольная, не пойдет она за шахтера — просто развлекается, пока не подвернулся жених получше. Значит, конец!
Когда он возвращался домой, звезды уже побледнели и ознобом сводил плечи предутренний холодок. Закрывая за собой калитку, он почувствовал, что кто-то стоит, притаившись, рядом с калиткой и взволнованно дышит.
— Кто здесь? — спросил он свирепо.
— Володечка…
Она прижалась к нему, обхватила его голову захолодевшими руками.
— Не сердись, Володечка, я все-все время стояла здесь и ждала… Это у меня характер такой, будь он проклят, а я люблю тебя!.. Неужели мне аспиранта нужно! Мне для тебя хотелось, за тебя обидно было — ты же лучше их всех!
— Катерина, — сурово сказал он, задыхаясь от счастья. — Если ты думаешь сломить меня, если ты рассчитываешь…
Она выпустила его и вскинула гордую голову. Он со страхом понял, что обидел ее, но Катерина произнесла торжественно: