Я достал книгу и выложил ее на стол.
— Зачем нам Библия короля Якова,[31] парень?
— Это не Библия.
Фокс нагнул голову и прочел надпись на корешке.
— «Виланд»?
— Это об одном мошеннике, — объяснил я. — О чревовещателе.
— Одолжите мне ее, старина, — попросил Ричардсон, — будет что почитать в поезде по дороге домой.
— Я нашел эту книгу в личной библиотеке Мины Кроули.
Рука Флинна, разливавшая спиртное, слегка дрогнула. Но он все же закончил наполнять наши стаканы, затем поднял свой, посмотрел мне в глаза и произнес новый тост:
— За начитанных женщин.
Он выпил все до дна и решительно поставил стакан на стол.
— А еще, — продолжал я, опасаясь, что если не скажу всего сейчас, то потом уже никогда не решусь, — не знаю, заметили ли вы, но во время прошлого сеанса Мина сумела выпутать ноги из веревок.
В зале повисла тишина. Даже пианола прекратила играть, подобные внезапные заминки люди имеют обыкновение приписывать ангелам.
— На что это вы намекаете, Финч? — тихо спросил Фокс.
— Я хочу только сказать, что нам еще рано праздновать победу, — проговорил я, стараясь, чтобы мои слова звучали убедительно. — Профессор посоветовал нам попросить Кроули в будущем не присутствовать на сеансах. Я же полагаю, что нам следует также попросить у Мины разрешения завязать ей рот.
Флинн метнул в мою сторону колючий взгляд.
— И что вы хотите этим доказать?
— Что Мина не говорит голосом Уолтера.
Я удивился. Насколько быстро они придумали свои доводы.
— А даже если и так, — сказал Фокс, — вы только докажете, что голос, который мы слышали, не исходил непосредственно от духа.
— Что ж, — вступил Ричардсон, вставая на сторону Фокса, — Уолтер окажется не первым духом, которому потребовался посредник, чтобы разговаривать с живыми людьми.
— Возможно, вы правы, — согласился я, — но он первый дух, который заговорил с «Сайентифик американ». А условия журнала ясно говорят, что «чисто слуховой феномен не может претендовать на награду».
Над столом воцарилось молчание. Но ненадолго.
— Если речь Уолтера не может быть засчитана Мине, — произнес Ричардсон, подтверждая свою славу ловкого адвоката, — тогда она бесспорно может быть использована против нее. В этом случае «Виланд» неизбежно становится уликой ее проступка.
— Я вовсе не хочу рассматривать это как преступление.
— Конечно, нет, — вмешался Флинн, — тебе хочется просто немного поиздеваться над бедной женщиной.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что сначала ты ее связал по рукам и ногам, а теперь собираешься еще и рот заткнуть, — пробурчал Флинн в свой стакан, отчего согласные прозвучали немного смазано. — Я не психиатр, но мне кажется, что ты перегибаешь палку.
— Вы пьяны.
— Но не настолько, — прорычал Флинн, — чтобы не дать тебе пинка под зад, сукин ты сын…
Он так внезапно вскочил из-за стола, что опрокинул стул, и тот упал с грохотом. Я на всякий случай тоже поднялся, чтобы он не напал на меня сидящего. Все находившиеся в зале теперь глазели на нас. Я почувствовал струйку пота под рубашкой, я не знал, осмелится ли он меня ударить или нет.
— Прекратите, Флинн.
Фокс и Ричардсон попытались утихомирить приятеля. Флинн позволил вывести себя из-за стола. Я же пытался понять, в какой момент наш спор принял опасный оборот, но тут Флинн вырвался и ринулся на меня. Он угодил кулаком мне в левый глаз, а затем, хоть уже нетвердо стоял на ногах, набросился на меня, словно разъяренный бык. Он боднул меня в грудь и отбросил назад. Послышался ужасный треск, а потом звон разбиваемого стекла, я упал вверх тормашками и приземлился на полу. Я увидел звезды — настоящие звезды, целые созвездия, а когда они прекратили вращение и растаяли, оказалось, что я лежу в углу между горшком с фикусом и батареей. «Вот, значит, что чувствуешь, когда тебе бьют морду», — подумал я. Я был не прочь испытать, каково это дать Флинну сдачу, но в этот миг мне открылось, что в жизни, в отличие от кино, драка кончается, едва успев начаться. Флинна уже и след простыл, его выпроводил верзила-вышибала. Ричардсон торопливо расставлял по местам перевернутые стулья, Фокс помог мне встать на ноги. Возможность реванша была упущена.
Фокс поспешил к бару и вернулся с пригоршней льда, завернутого в носовой платок.
— Зачем это? — спросил я.
— Для твоего глаза, — отвечал он.
Не успел он произнести эти слова, как меня пронзила острая боль. Я поднес руку к левому глазу и поморщился, почувствовав, как саднит распухшее от удара веко. Ноги мои подкосились. Фокс и Ричардсон едва успели подхватить меня под руки.
31
Имеется в виду классический английский перевод Библии, сделанный по заказу короля Якова I (1566–1625). Впервые опубликован в 1611 г.