- Из чего они сделаны? Этот материал не похож на металл.
- Каркас сделан из углепластика. Он легкий, прочный и долгое время не подвергается коррозии. А вот что внутри... Мало кто из местных интересуется этим. Некоторые острова очень старые. Их начали строить еще до катаклизма, когда полярные шапки таяли, и суши оставалось все меньше и меньше. На поверхности океана после затопления городов плавали тонны мусора — пакеты, пластиковые бутылки, консервные банки... всего и не перечислить. Его собирали и помещали внутрь островов. Сейчас продолжают поступать также: мы производим очень мало медленно разлагаемых отходов, и те надежно спрятаны, чтобы не вредить океану.
- То есть, остров изнутри набит мусором? Под нами — гигантская плавучая свалка?
Тимериус смеется.
- Знаешь, я не бывал внутри. И большинство жителей острова тоже. Знаю только, что тот, самый первый пластик, должен был разложится давным-давно.
Он поворачивается и смотрит на меня со странным выражением. Так, словно видит впервые. Нет, не так: словно впервые видит во мне то, чего никак не ожидал увидеть.
- Хочешь экскурсию в недра острова?
Услужливое воображение тут же рисует образ свидания (свидания? при чем тут свидание?!) посреди живописных помоечных гор, и я отвечаю атланту точно таким же взглядом.
- Нет! С чего ты взял?
Он облегченно вздыхает.
- Ты права. Удивительного хватит и на поверхности.
Мимо нас пробегает дюжина атлантов. Они перебрасываются непонятными терминами, спеша в сторону берега.
- Косяк фиори (1) в лиге от острова, - Тимериус понимает в сказанном больше меня. - Сейчас начнется охота. Посмотрим?
Мы бежим вслед за местными. Улочка выводит нас на широкую открытую площадку перед морем. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, выходит из-за облаков, постепенно раскаляя набережную. Стойкий запах рыбы, кажется, въелся в сам воздух.
В земле находится несколько больших створок: по команде главного, руководящего процессом атланта, они разъезжаются в стороны. Я осторожно подаюсь вперед, удовлетворяю любопытство и отхожу еще дальше: внизу, на расстоянии метров пяти, виднеется синева моря.
Огромная сеть, похожая на лохматый разноцветный жгут, трогается и летит в дыру, с плеском уходя под воду. Десятки пирусов, атлантийских чаек, облюбовавших трал (2) в качестве насеста, с протестующими криками взмывают в небо, но не улетают, а продолжают кружить в небе, предвкушая скорую трапезу.
Тимериус застывает у проема, вместе с остальными атлантами ожидая дальнейших действий. А потом происходит странное: солнце начинают бежать по небосводу с запада на восток. Только что оно светило в затылок, и вот уже слепит глаза, остановившись прямо напротив.
«Остров поворачивается!», - доходит до меня.
Слабый толчок, еле ощутимая дрожь под ногами, и плавучая конструкция приходит в движение. Внутри острова просыпаются, дышат, набирают ход огромные турбины, толкающие его вперед. Волны, минутой ранее лениво бьющиеся о пристани, закипают бурунами — остров быстро вгрызается в водную гладь.
- Вышли на след! - кричит мне Тимериус.
Не проходит и десяти минут, как рыбаки, оживившись, показывают на люк. Канаты, удерживающие сеть, наматываются на лебедку, все выше и выше подтягивая улов к острову. Я до боли в глазах всматриваюсь в нещадно бликующую воду, но не вижу ничего, кроме блеска. Наконец из глубины проступают очертания светлого, хаотично перемещающегося вихря. Прорезая воду разноцветными плавниками, на поверхности бьется рыба: самые верхние фиори, теснимые нижними, вынуждены чуть ли не выпрыгивать из воды.
Тимер бросает мне рюкзак и раздевается выше пояса. Берет одно из сложенных неподалеку копий, пару секунд целится и сильным движением руки посылает его в трепещущую воду. Я ахаю — спустя мгновение атлант ныряет и сам, стрелой входя в море вслед за оружием.
Я подбегаю к дыре, забыв о страхе. Сначала показывается голова Тимериуса, затем рука с зажатым в ней трофеем. Бросок оказался метким, на острие древка трепещутся три рыбины. Тимериус, мокрый и донельзя довольный, поднимается по скинутой веревочной лестнице и встает рядом со мной, красуясь уловом. У фиори есть несколько необыкновенных чешуек около жабер — они блестят на свету, соревнуясь по яркости с серебряными монетами, высокий жесткий гребень от головы к хвосту и сверкающие плавники, отливающие всеми цветами радуги.
Позади раздаются жидкие хлопки: вернувшийся от гереро Никель аплодирует Тимериусу, не пытаясь скрыть гримасу отвращения.
- И к чему эта демонстрация первобытной жестокости? Чтобы произвести впечатление на Вариссу? - он старается не смотреть на судорожно разинутые рты, выпученные глаза, потеки крови и смятую рыбью чешую в тех местах, где оружие вошло в гибкие тела.
- К тому, что мы ничего не ели еще с Набила! - щерится Тимериус. Он тоже блестит на солнце, лучи отражаются в каждой капле на коже и волосах, делая его похожим на отлитую из золота статую греческого бога. Молодого, красивого, и, моментами, смертельно опасного.
- Мы не будем это есть.
- Эй, говори за себя! - протестуя я. Мне тоже жалко рыб, но при упоминании еды желудок скручивается в болезненном спазме голода.
- И чем же ты будешь есть, Ник? - вкрадчиво спрашивает Тимериус, направляясь к стоящим неподалеку столикам. Если я правильно понимаю, это что-то вроде кафе самообслуживания. Сверху натянута ткань, выполняя функции тента, сбоку примостились большие жарочные панели. Если хорошенько поискать, можно найти множество баночек со специями, легкие плоские тарелки из тканного материала и кружки.
- На Атлантисе нет искусственно выращенного мяса, как в Набиле, - Тимериус переходит на набилианский, чтобы жители острова не поняли, о чем речь. - Нас мало, и мы не заримся на то, что нам не по зубам. Мы берем у моря средства к существованию, но когда-то оно отобрало у нас практически все! И мы отдаем взамен - много, очень много! Это может показаться жестоким, но так живут на Атлантисе. Ты не думал об этом, когда готовился к экспедиции?
Тим снимает добычу с копья, и та с неприятный звуком шлепается на разделочный стол. Берет нож, отсекает первой рыбе полоску мягкого брюшка и, поддевая острием, вытаскивает наружу потроха.
Ник отворачивается. Кажется, еще немного, и его стошнит.
- А чем ты собрался питаться в новом мире, ради которого мы все это и затеяли? Думаешь, аборигены угостят тебя суррогатами?
- Это моя забота, что я буду есть. Пойдем, Варри, - он тянет меня за локоть, но я вырываю руку и встаю рядом с атлантом.
- Нет. Ничего личного. Просто я хочу рыбу, - мне не по душе властность Никеля и его стремление решать все за меня. Я слишком хорошо помню период жизни, когда подчинялась ему не задумываясь, беспрекословно и с радостью.