Стараясь бесшумно ступать по серому камню, Энн вспомнила о фильмах про вампиров, где героиня спускалась в подвал, чтобы посмотреть, что же могло напугать младшего брата. Кинских в тот момент думала, какой же надо быть дурой, чтобы туда полезть. Теперь она сама делала именно это. Затем в фильме подвал зловеще темнел, героиня на что-то натыкалась, теряла фонарик и оказывалась лицом к лицу с неописуемым чудовищем.
Кинских заставила себя выбросить из головы эти мысли. Здесь светло, и ситуация совсем иная. Часы на ее руке показывали пять вечера, значит, она пролежала на столе минимум двенадцать часов, а может, и вовсе несколько дней.
Энн подошла к следующей двери. Створки были закрыты не до конца, и оттуда слышались голоса. И ей бы нестись отсюда прочь, но слух уже уловил два важных слова: «корона» и «Карл». Судьба венца волновала ее куда больше мужчины из гроба, но все же он заслонил Энн там, в проходе под Пражским Градом, а быть обязанной ей не нравилось. Карлу вогнали деревянный кол в грудь, и, будь он вампиром, это означало бы для него почти смерть, судя по фильмам и книгам.
Кинских встала вплотную к одной из створок, чтобы лучше слышать. Из незакрытого проема донеслись удаляющиеся шаги и мужские голоса.
– Пан Фауст, он не приходит в себя. Может, легенды врали, и кол в сердце убивает сразу? – обескураженно говорил один.
– Я вижу то же, что и ты. Дайте ему крови. Будет достаточно нескольких капель на губы, – второй говоривший имел твердый голос лидера.
По тому, что разговор отдалился, Энн предположила, что за дверью может быть маленький коридор или прихожая, а уж потом само помещение. Удивляясь смелости своих действий, она чуть больше приоткрыла двери и заглянула внутрь. Так и есть. Прихожая. Стол со стулом, компьютер. Каменные стены и пол, грубо отреставрированные до первоначального вида так, что, казалось, она перенеслась на пару веков назад.
Кинских колебалась всего секунду, но все же вошла. В помещении температура оказалась ниже коридорной, и Энн с трудом подавила дрожь. Мельком посмотрела на монитор. Шла прямая трансляция с камер наблюдения: коридор, несколько выходов, подъездная дорога, особняк с красным фасадом, похожим на Тройскую резиденцию. Энн сразу подумала о ней, зная архитектуру города лучше, чем содержимое собственного гардероба.
За поворотом послышались возня и грохот металла о каменный пол. Энн неслышно приблизилась к комнате, где, скорее всего, и держали Карла. Она остановилась, прижимаясь щекой к шершавой поверхности стены. Осторожно выглянула, быстро отмечая про себя, что в комнате, разделяя ее ровно пополам, была решетка. Она создавала видимость тюремной камеры. Решетка грубая, толстая, кое-где покрытая следами ржавчины. Перед камерой стояли трое, спиной к Энн. Двое в форме, такой же, какая была на тех людях в подземном коридоре, а на том, что стоял посередине, – черная рубашка с закатанными до локтей рукавами и брюки в тон. Темные волосы вились до плеч.
Со стороны решетки послышался протяжный вздох.
– Твое имя, упырь, и зачем тебе корона, – спросил крайний справа от человека в рубашке.
К кованому металлу по ту сторону решетки подошел Карл, в одних штанах и с безобразной раной в груди, которая еще кровоточила. Татуировки стали бледнее, словно поглощенные его белой кожей. Карл стоял, сверля глазами троих с таким видом, словно это они находились в импровизированной тюрьме, а не он. Энн снова показалось, что она раньше уже видела его лицо, еще до того, как упала на гроб.
– Насколько я помню, при знакомстве люди сначала представляются сами, а не… ну, не знаю, не вонзают осиновый кол в сердце. – В голосе Карла кипела едва сдерживаемая ярость.
– Ты бросился на нас, – обвиняюще вскинулся второй в форме.
– Вы первые пустили странные металлические шары в мое тело. Подозреваю, не от радости встречи.
– Хватит, – бросил мужчина в черной рубашке и приблизился к прутьям.
Он стоял неподвижно, склонив голову набок и уставившись на Карла. Энн видела только половину лица человека в черной рубашке: что-то было в нем. Прекрасное и одновременно с этим необъяснимо пугающее, будто смотришь на ядовитую змею перед броском: гибкое тело, исходящая опасность и сила.
– Мое имя Дэниэль Фауст[16]. Сейчас ты находишься в особняке, который принадлежит ордену Contra Malum и мне как его главе. Мы следим за тем, чтобы людской мир и мир сверхъестественного могли существовать, не исключая друг друга.
Энн сразу подумала о секте и сморщила нос.
Карл был выше Дэниэля, поэтому с интересом и изрядной долей злости взирал на него свысока. Казалось, его не волновало то, что он находится фактически в клетке.
16
О прошлом героя и его становлении главой ордена подробнее можно прочитать в книге «Дахштайн».