– Пани Кинских, рад вас видеть, – улыбнулся он, пожал руку и добавил не так громко: – Графиня, вы восхитительно выглядите.
Анета мило улыбнулась и как можно более ненавязчиво оглядела его костюм-тройку, прикидывая, в каком из карманов он держал необходимый ей предмет и держал ли вообще. Ее внимание привлекло кольцо-печатка на руке мэра. Папские ключи, перевитые змеями. Занятная вещица, довольно старая. Мужчина не носил это кольцо ранее, и это еще сильнее подогрело ее интерес. Кинских перевела внимательный взгляд на его лицо.
– Спасибо.
– Подарите мне танец?
– Подарю, – ответно улыбнулась графиня.
План состоял в том, чтобы станцевать ровно с шестью мужчинами на званом балу. С теми, кто владел ключами. Она сомневалась в том, что все они носили их при себе, однако фамильная серьга с бриллиантом в ухе графини служила микрофоном, а на другом конце слушал напарник по предстоящей работе. Если на торжественном вечере не окажется искомого, ее человек посетит в поисках ключей дома и офисы. Предвкушение опасной игры разливалось по венам Анеты горячей дозой адреналина.
Кинских расправила плечи, нервно выдыхая. Приподняла подол длинного атласного платья и шагнула в заполненный зал. Голоса сливались в единый гул, напоминающий шум роя пчел. Старинные громадные люстры расплескивали свет, играя бликами на крупных драгоценностях, которыми блистали гости на приеме. Окна в пол показывали луну и острые шпили собора Вита. Готический Владиславский зал служил крупнейшим церемониальным помещением средневековой Праги. Серо-охровый, в зависимости от времени суток и освещения, он очаровывал кажущейся простотой. Ступая в него, Анета словно заглядывала в самые сокровенные глубины собственной души. В зале отсутствовали колонны, а свод покоился на стенах, декорированных пилястрами, напоминающими ребра. Пилястры соединялись под сводом переплетением нервюр[5], создавая мрачный узор в виде цветов. Во время строительства это было новаторским решением, за что архитектору пожаловали дворянское звание.
Эпохальный Владиславский зал Пражского Града праздновал семьсот лет со дня рождения Карла IV – любимца нации. Как историк, тщательно изучавший его правление, Анета знала о «благочестивом» Карле целый ворох грязных секретов, до которых широкая публика не добралась. Любимый всеми король оставил после себя пустую казну и сотни необъяснимых загадок, которые она надеялась раскрыть. В любом случае дело было не в приеме в честь именин мертвого средневекового короля, а в возможности получить желаемое и не сесть в тюрьму. Для последнего графине требовались весь ее опыт, холодная голова и, безусловно, изящество, присущее особам из высшего общества.
Премьер-министр открыл бал приветственной речью. Зазвучала музыка в исполнении оркестра филармонии. Пары закружились в вальсе. Официанты сновали между гостями с подносами, уставленными бокалами с шампанским. В зале витал смешанный аромат изысканных и слишком ярких парфюмов. Анета почувствовала, что начинает задыхаться, поэтому отошла ближе к окнам, где никого не было. Она всегда остро реагировала на сильные запахи, которые вызывали приступы головной боли. Подышав пару минут, направилась к узким столам, расставленным вдоль стен. Те, кто не танцевал, сбивались в группы рядом с напитками и закусками.
Сбоку она заметила знакомый силуэт.
– Нашел! – Теодор предложил ей руку и мягко повел к танцующим.
Тео, как и большинство мужчин на приеме, облаченный в черный фрак, выглядел истинным аристократом.
– Ты сегодня роскошна, – шепнул он, собственнически сдвинув ладонь на оголенную спину спутницы.
Анета и правда этим вечером нравилась себе: атлас алого платья, обрисовывая фигуру, переливался, словно живой.
Пары кружились и кружились. Вальс сменялся фокстротом, затем кадрилью и снова медленным танцем.
Кинских проверила председателя палаты депутатов, председателя Сената, мэра, архиепископа и настоятеля столичного капитула собора Вита, однако никак не могла подобраться к премьер-министру. Тот не танцевал и большую часть мероприятия находился в окружении других политиков.
– Пани Кинских? – окликнули ее, когда она пробралась к столам с закусками, чтобы найти мартини.
Тео пригласил на танец супругу мэра, и она наконец осталась одна. После того как ее позвали, за спиной стихли разговоры.
Кинских повернулась, от улыбки уже сводило скулы, но увидев мужчину, губы сами собой растянулись еще шире.
– Могу я пригласить вас на танец? – спросил премьер-министр Чехии, лукаво приподняв брови.