Осторожно, стараясь не издавать шума, старый страж поднялся, огляделся. Марину он не видел. Это плохо. Осталось понять, пришёл ли в себя Кирилл.
Тот как раз замер. Застонав, он сорвал с себя футболку.
Страж даже в темноте увидел то, что стало ответом на его недавний вопрос. Кирилл был весь перевязан. Во время потасовки раны открылись снова. Как не углядел днём...
Вытерев футболкой лицо, Кирилл упал на колени. Моргая, одним глазом он пытался увидеть хоть что-то.
- Кирилл? - Осторожно, не приближаясь, спросил Семён Гаврилович, воровато оглядываясь на предмет нечисти. Любой.
- А? - Парень поднял голову на голос. - Вы где? Не вижу.
Страж привстал, и Кирилл повернулся на звук в его сторону. Глаза на месте - на сердце стража отлегло. Шрамы, конечно, останутся неприятные, но шрамы на то и шрамы, чтобы украшать мужчину.
- Я здесь. Всё нормально... - Покривил душой страж. - Ты ранен. Присядь. Откуда у тебя эти раны на теле?
- Я... не знаю. - Кириллу слова давались через боль, чувствовалось по голосу. - Что случилось? Почему нужно было её сбросить? А?
Страж опустил глаза.
- Марина тоже...
- Что?
- Нечисть...
У Кирилла вырвался то ли стон, то ли смех.
- Вы с ума сошли вконец. Следующий я? Я тоже нечисть?.. Мм-м-м... - Простонал он.
- Про тебя не скажу. А вот она... Думаю, она тебя и исполосовала. Она просыпалась? Вспоминай. Просыпалась?
Размытые темнотой черты лица Кирилла исказились муками мыслительной деятельности. Кровь по-прежнему текла по щеке, придавая картине больший ужас.
- Да... Она проснулась, когда я купался. Днём, вчера. Я помню это, а потом то, что проснулся... м-м-м... в палатке. В крови и вот такой, - он окинул себя быстрым жестом, - а у неё руки и губы были...тоже...в крови. Но, у меня тогда в голове не укладывалось. Никак... Что она такое могла. Да и зачем...
Кирилл посмотрел на стража.
- Нечисть?
- Сирена... Обольщает мужчин и делает с ним, что вздумается... Тебе повезло - остался жив и дееспособен.
- А это? - После некоторого молчания спросил Кирилл, указывая на рассечённый лоб.
- Это царапины. - Тихо ответил страж.
Раны кровоточили уже меньше. Перевязочного материала при себе у Семёна Гавриловича было немного. Кончился он довольно скоро, страж старался в первую очередь обработать наиболее глубокие на его взгляд раны. Хотя в темноте он мог и ошибиться.
Когда же рассвет?!
Часы сполна ответили на этот вопрос - через два часа...
Горизонт лишь немного подался светлыми тенями. Достаточно для безопасного передвижения станет едва ли через час.
Сирена ушла, а значит, плывуна можно не опасаться... По крайней мере им... Сирены активны и днём, и теперь в опасности больше Дима, чем Марина.
Дима
Он проснулся от холода.
Сидел он, прижавшись к замшелому камню, обхватив себя руками, притянув колени к груди. Его трясло. Над болотом стелился туман.
Поднявшись, Дима попрыгал на месте, помахал руками. Что он тут делал? Как долго, а главное почему? Мутные образы сна преследовали его ещё, но становились всё более эфемерными и расплывались как капля масла на воде.
В памяти всплыл некто тёмный, страшный, агрессивный.
Дима хотел пройти, а он его не пускал.
Эхо сна отозвалось вполне себе реальной болью. Потрогав челюсть, Дима простонал - и вправду, болела! На губах засохла кровь, один нижний зуб шатался, ближний к нему отсутствовал.
Под учащённое сердцебиение Дима провёл осмотр на предмет других ран, синяков и иных повреждений, которых не помнил. К счастью, больше он ничего не обнаружил. Болевшая и немного опухшая челюсть ныла, причём, чем дальше, тем сильнее. Хорошо хоть не надо ни с кем говорить - это, наверное, было бы непросто.
Лес просыпался вокруг него. Затхлая вода в болоте совсем не манила, а, наоборот, намекала уйти куда подальше. Так он и поступил. Точнее хотел поступить, когда среди клубов тумана, подсвеченных косыми лучами солнца, промелькнула чья-то тень.
Лучи, проникавшие сквозь деревья, раскрасили туман светлыми штрихами. Красиво, но памятуя, где разлилась эта красота, и что за ней может скрываться...
Резко поднявшись и оглядевшись, он быстро зашагал прочь от растекающегося тумана. Он часто оборачивался, но не останавливался. Тело двигалось как неживое, суставы заиндевели и сгибались весьма топорно. Дорога, точнее направление, которое избрал для ретирования Дима, шло немного вверх.
Помимо мыслей о том, кому принадлежала та тень, в голове стоял чёткий образ того древовидного существа, к которому он должен привести Марину... сегодня до заката... Или к полудню?..
Забыл...
Да и какая разница? Марины то нет, и где её искать он понятия не имеет.