– А ты? Он тебе в рот смотрит, Джей. И ты уже сделал… заявление.
Джейсон отвёл взгляд. Он всё яснее понимал, что уйдёт. Может, ещё пара недель, и уйдёт. И, скорее всего, навсегда. Может, будет возвращаться повидаться, но… Это уже давно не его дом.
– Тебя там кто-то ждёт? – внезапно спросил Дик. Как всегда, зрил в корень, мудила.
– С чего ты это взял? – Джейсон приложился к пиву и отодвинулся.
– Да ладно, Крылышко, – как акула чует кровь, Дик всегда чуял сплетни. – Ты бы не захотел уйти просто ради… новых друзей. Давай, колись, кто это? Неужели та рыжая крутая русская? Или ты нашёл милую и нежную гражданскую девушку? Рассказывай! – Дик ткнул ему локтём по рёбрам. Ювелирно так по центру синяка попал, засранец! Это он так пытает? – Ну хотя бы опиши!
– Хочешь описание? – то ли дело в пиве, то ли в том, что Дик его всё равно достанет, но… – Ростом с меня, шире в плечах раза в полтора, смахивает на шкаф с наивными голубыми глазами и излишне патриотическими мозгами. И арматуру гнёт голыми руками.
– Это… – Дик явно пытался вспомнить всех тех, про кого Джейсон ему рассказывал, сопоставлял с описанием, и… – О. Вот как.
– Ага, угадал. Твой братик – педик, – фыркнул Джейсон. – Доволен расследованием?
– Я… Он тебе правда нравится, Джей?
– Нет, бля, просто так трахаюсь от нехер делать, – Джейсон сложил руки на груди. Ну, когда он побежит прочь, а?
– Крылышко, – Дик вздохнул, поставил банку с пивом на тумбочку и обнял: – он делает тебя счастливым?
Джейсон весь сжался, но кивнул. В таком – в чувствах – признаваться сложнее всего. Бэтмен, да и Аллея Преступлений, никогда не учили эмоциональной открытости. Легче было признаться идеальному братику, что у него на мужиков встаёт, чем в том, какие у него бабочки в животе летали от одной мысли о Стиве. В том, как Джейсону хотелось глупо улыбаться от одного взгляда на Стива, какое появлялось всеобъемлющее чувство безопасности от рук Стива, от его голоса.
– Ну, это самое важное, – Дик обнял ещё крепче, ткнулся носом в плечо. – Буду скучать по тебе, Крылышко. Может, навещу тебя как-нибудь, а? Объясню чуваку, что с ним будет, если обидит тебя?
– Не сможешь, – буркнул Джейсон.
– Это почему? Я любого за тебя поколочу!
– Навестить не сможешь. Первый переход между мирами убивает с вероятностью в процентов девяносто. Там что-то про то, что часть твоих атомов начинают вибрировать иначе, и это чревато. Это потом можно прыгать туда-сюда, но первый раз… Мне «повезло», что я был уже дохлый, когда меня перекинуло… как-то. Старк говорил о том, что это, возможно, меня и вернуло к жизни.
– А как ты вообще туда попал, не говорил?
– Двинул теорию про пяти– и более мерные пространства. Мол, в какой-то момент энергетический всплеск, а точнее аналогичные всплески могли соединить точки наших трёхмерных миров, открывая червоточину. Как-то так, я не всё понял, не силён в теоретической физике.
– Тогда ты не забывай меня навещать, вот! Всех нас. Брюсу сложно это показывать, но он любит тебя, любит всех нас. Ему будет больно вновь потерять тебя насовсем. И Альфред ещё, хоть старика пожалей. А то найду способ пробиться и уши намылю!
– Ты до них дотянись сначала!
– Засранец, – фыркнул Дик. – Но пока ты здесь… может, будешь Тёмным Робином? Ну знаешь, со всем твоим цинизмом и раз уж предал традицию зелёных штанишек. И, серьёзно, поговори с Тимом сам, ты до него достучишься, а я продолжу, пока ты будешь тусоваться со своим новым бойфре-е-ендом!
– Ты меня со свету сживёшь теперь, да?
– А то!
– Сначала! – рявкнул Джейсон, отступая на два шага от свалившегося на маты Тима.
Джейсон его не жалел, устраивал чуть ли не адские тренировки, не стеснялся избивать, точнее, проводить контактные спарринги. Если уж тут задержится, то с пользой. Он воспитает этого мальчишку хоть как-то. Точнее, или воспитает, или выбьет всё желание выходить на улицу в маске. Не стоит погибать ещё одному Робину только потому, что Бэтмен вовремя не понял, что к новому мальчишке нужен совсем другой подход.
Тим встал пошатываясь. Нос ему Джейсон больше не разбивал, да и вообще явных «ранений» не оставлял. Мальчишка пока не сдавался, но явно был близок к срыву. Или уже…
– Ты так хочешь от меня избавиться? – голос Тима дрожал. Он зло сжимал кулаки, но видно, что готов был разрыдаться.
– Я хочу избавиться от беспомощного мальчишки в тебе. Ты – тепличный цветочек, и я не ебу, как Брюс тебя вообще выпустил на улицу!
– Я сдал все его тесты! Я был готов!
– О, в тестах ты мастер, бля. Но ты не готов. И я даже знаю почему.
– И почему же?
– Чему первому Брюс тебя научил? С чего начал уроки? Дай догадаюсь, он рассказал тебе о принципах, да? Об ограничениях?
– Ну да…
– В этом и проблема, Тимми.
– Но убивать же…
– Я не об этом. Ты не такой, как мы. Ты – милый домашний мальчик, который фанател от героев. Брюс и Дик прошли через трагедию, у них на глазах убили родителей, это пробудило в них жажду мести. Я жил в Алее Преступлений и с детства дрался за каждый кусок хлеба. Без определённых якорей, без некоего кодекса, не важно, тот, который Брюс придумал, или который изобретёшь сам, но без этих якорей и с нашими навыками мы можем слететь с рельс и стать монстрами. Но это мы. У нас был зверь, которого надо было сажать на цепь. А у тебя его нет. И вместо якоря ты получил оковы. Каждый раз, когда ты бьёшь – я вижу – сначала ты сомневаешься, Брюс вбил тебе в голову, что калечить и убивать плохо, а в противовес внутри ничего нет. В тебе так силён страх перейти черту, что он парализует. Я не прав?
– Ну…
– Вот, – не дал ему договорить Джейсон. – Ты слишком много думаешь. И если перед тобой будет кто пострашнее пары идиотов-бандитов, то промедление даже в полсекунды будет стоить тебе жизни. И слишком слабый удар будет стоить тебе жизни. Усёк? Блин, я даже не знаю, как ты жив до сих пор, вот же везучий сукин сын. В общем, если хочешь продолжать быть Робином и не убиться, то тут два варианта: или убрать вдолбленные установки от Брюса, что он сделать не позволит; или вырастить внутри тебя того самого зверя в противовес «цепям». Так что да, я буду тем мудаком, который будет раз за разом болезненно и унизительно вытирать тобою пол, пока ты не научишься злиться и отключать противный голосок в голове. Не будем давать повод папочке уничтожать личность очередного «сына», оставляя вместо него очередную паршивую версию Робина в стеклянном гробике.
Угу, и на могиле будет написано «хороший солдат». Джейсон и по этому поводу высказал Брюсу всё, что думал, пару дней назад, когда увидел собственное надгробие. Хороший солдат! Да что может быть более безлично и ужасно? «Хороший солдат» пишут глупым «зелёным» новобранцам, которые вместо того, чтобы с доблестью погибнуть на поле битвы, подорвались на собственной гранате в лагере. А про мёртвых или хорошо, или ничего. Не напишешь же «идиотина» на надгробии. Но и на «героя» сложно претендовать. И такой лох, что не сумел завести друзей, да и семья давно отказалась, чтоб написать «любимый и дорогой сын/брат/отец/муж/друг». Вот и остаётся только «хороший солдат». Как приятно узнать отношение отца к своей жизни и смерти, а? И как бы было неприятно, что этот мелкий его заменил, не имея даже внутреннего стержня, было бы куда паршивее, появись очередная такая могила с безликой надписью просто потому, что Брюс так слеп в своём страхе преступить черту, что не разглядел очевидного. Не понял, что убивал любые зачатки бойца в и без того домашнем мальчишке.
– Ну так что, от тебя отстать и подоткнуть одеялко или продолжаем?
– Продолжаем, – выдохнул Тим, даже сам встал в боевую стойку. А у него, наверное, сейчас всё тело болело. Ладно, этот мальчишка может даже заслужить уважение. Дик вон от природы мог своим телом владеть потрясающе, Джейсон же тренировался до кровавых мозолей. Вот и Тим не стал бойцом от рождения или по воле трагичного случая, но шёл сейчас к этому сам.