Вокруг на стенах чадили факелы, у покоев сиятельного правителя стояли караулом стражники. Котена поежилась, глядя на мощные алебарды, которые они сжимали в руках. Заслон из оружия безмолвно открылся по зову смотрителя гарема. Котена стиснула зубы под вуалью, радуясь, что никто не замечает ее застывшего лица.
Она ступила в полумрак спальни, где распростерлось обширное ложе, составленное из множества подушек и перин. От него веяло духотой, пылью и безвкусной похотью без любви. Наверняка в этой опочивальне побывала половина гарема, но ни с кем не связывал зов.
Ей велели стоять смирно и ни в коем случае не глядеть на великого султана, пока тот обходит вокруг своей игрушки. Вскоре он появился, вошел через раскрывшиеся двери. Котена, как и требовалось, опустила глаза, поэтому сначала видела только кривые короткие ноги и длинный зеленый халат.
— Да, хороша. Хороша. Синеглазая. Юлкотеон-эфенди преподнес мне прекрасный подарок, — проговорил вскоре султан. Зря переживал смотритель гарема, зря раньше не купил на рынке. Но тогда не пришлось бы узнать правду об отце. Котена уже смирилась с тем, что все происходит с какой-то целью. И испытания, и боль — что-то делает сильнее, что-то ведет к цели обходным путем, который оказывается более верным.
— Посмотри на меня, роза снегов! — приказал султан, и к подбородку Котены придвинулась рука с короткими толстыми пальцами. Султан и правда оказался грузным, но не слишком-то старым. В длинной бороде у него еще доставало больше смоли, нежели серебра. Да и пахло от него вовсе не козлом, а тяжелым ароматом благовоний и душистых масел, которыми здесь все злоупотребляли. Ее саму-то облили с ног до головы отдушками трав и цветов. Впрочем, даже если бы правитель оказался молодым и прекрасным, отважным и благосклонным, Котена ни за что не покорилась бы ему.
Она стояла посреди комнаты, изнывая от нараставшей ярости. Если бы она попыталась причинить вред султану, стражи немедленно убили бы ее. Поэтому она изображала покорность. И только общий с Вен Ауром зов наливался неискупимым гневом. От приступа неконтролируемой ярости спасало лишь обещание Огневика. Но что если бы он не успел? Вдруг Вен Аура отправили бы по дороге из города?
«Это для тебя Вхаро похищал девушек. Это ты поощряешь рабство в своей империи», — немо обвиняла Котена.
— Чем ты меня порадуешь, роза снегов? — выжидательно обратился к ней султан, щуря крупные черные глаза. Котена подавила отвращение, сглотнула его, как горькое снадобье. Она подняла голову и радушно улыбнулась, изображая скромность и раболепие.
— О, великий султан! Позвольте вашей рабе сперва станцевать для вас, — сказала она, хотя каждое слово впивалось в язык кусочком стекла неприятным осадком, точно заставили лизнуть жабу.
— Хорошо-хорошо. Станцуй для меня, если выучила наши танцы, — благосклонно приказал правитель. — Если нет, покажи свои, варварские. Ты же умеешь?
«Он еще считает Ветвичи страной варваров. Но у нас не торгуют людьми!» — негодовала Котена, отходя на расстояние. Она слышала зов Вен Аура где-то рядом, он начал перемещаться. Но куда? Лишь бы план Огневика начал осуществляться!
Котена тянула время. По хлопку ладоней султана откуда-то из-за стены полилась негромкая музыка. «Так, Огневик просил, чтобы султан ничего не слышал какое-то время. Это именно то, что нам сейчас надо», — заключила Котена, с трудом удерживая улыбку на лице. Ее охватывало все большее беспокойство.
— Слушаюсь, мой господин, — кивнула она и начала вспоминать нехитрые движения, которым ее успели научить за две недели. Тело двигалось, но мыслями она устремлялась к мужу, к его клетке где-то среди бесчисленного множества коридоров дворца. Ох, выбраться бы, вырваться, вдохнуть свежий морской воздух! Но в покоях ее душил чад от масленых ламп, и давил одобрительный взгляд вожделевшего султана. К счастью, он заставлял танцевать достаточно долго, не торопясь, как Вхаро в каюте. Котена успела взмокнуть, чувствуя, как капельки пота струятся вдоль ее позвоночника.
«Огневик, Генерал Моль, что вы там придумали? Вен! Ну, где же ты, Вен? Что с тобой?» — терялась она в догадках. Зов вроде бы перемещался по дворцу. Возможно, это клетку просто перевозили куда-то. Что если конвой с «дорогим подарком» наследнику уже отбыл? Котена страшилась этой мысли. Тогда у нее никого не осталось бы. Она пережила много подлых козней, поэтому опасалась, что снова все пойдет не по плану. Но, видно, не в этот раз. Судьба готовила для нее что-то другое.
— Что за шум? — внезапно подскочил с места султан, когда музыка стихла. Котена тоже услыхала какое-то движение за пределами дворца и в его коридорах. Она остановилась, прижимая руки к груди, глазами она искала кинжал или хотя бы острую шпильку, чтобы всадить ее в глаз правителю. Султан кинулся к закрытым ставням вытянутых окон и суетливо распахнул одно из них. Котена обернулась на яркие отблески, которые заменяли непроницаемый мрак ночи.
Столица Империи Велла горела. Она металась яркими языками пламени, как стольный град Дождьзова во время атаки. Город объял огонь.
— Проклятье Хаоса! На нас напали? — поразился султан, вцепившись в подоконник. — Нет! Это мятеж! Стража! Стража!
Котена не могла скрыть улыбки. О, она предчувствовала, что скоро закончится эра невольничьих рынков. Слишком густой смрад висел над площадью, слишком много рабов изнывало на галерах в порту, слишком много бедняков терпели беззаконие. Теперь они все объединились и восстали.
— Стража! Стража! — истошно кричал султан, подбегая к дверям. И они распахнулись, но вместо убитой стражи предстал гигантский волк с шелковистой шерстью и короной из ветвей. Вен Аур! Его песня затопила сердце, заставила позабыть пережитые скорби. Ее муж, ее любовь, ее судьба. Огневик не совпал, ему удалось освободить друга на дворе.
— Умри, создание Хаоса! — закричал султан, кидаясь на Вен Аура с саблей, но Котена подставила ему подножку и рассмеялась, когда грозный правитель повалился, нелепо путаясь в халате. Котена же подхватила оружие и кинулась к Вен Ауру.
— Котя!
— Любимый! — выдохнула она, зарываясь лицом в его шерсть. Как же она соскучилась, как терзалась от разлуки. Пусть теперь он вновь выглядел как зверь, она все равно чувствовала себя его единственной, его судьбой. И для нее он оставался единственным, ее судьбой. На мгновение они позабыли о всех вокруг, но во дворце поднималась тревога. Да и султан, хватаясь за кровать, поднялся на ноги. Но Вен Аур грозно зарычал, а Котена выставила вперед саблю. Правитель только испуганно попятился к окну, заслоняясь руками. Вен Аур подступил ближе, оскалив длинные клыки, и султан, перегнувшись спиной через подоконник, полетел вниз. Котена с опаской выглянула наружу и заметила, что султан приземлился на телегу с сеном, которая на его счастье оказалась возле окон третьего этажа.
— Оставим его на суд народа! — рыкнул Вен Аур. В саду, где барахтался султан, и правда сновало множество людей, и это были вовсе не слуги.
Мелькали и рубища нищих, и доспехи воинов, и дорогие одежды знати. Они сражались на одной стороне. Их объединяло что-то большее, нежели богатство или борьба за власть. Но что? Котена пока не догадывалась.
— Пойдем. Садись на меня, так безопаснее! — повелел муж, и его приказам Котена подчинялась без упрямства. Когда они шли до града, она берегла его силы, сбивая свои ноги в кровь. Но теперь, среди лабиринта лестниц и коридоров, она бы просто потерялась. Вен Аур несся стремительно, сшибая стражников яростными прыжками, задевая факелы и опрокидывая чаши с горящим маслом. Котена же крепко держалась за корону из ветвей одной рукой, в другой сжимала саблю, хотя еще ни разу не пустила ее в ход.
— Вен, что происходит? Что за шум? Откуда пожар? — обеспокоенно спросила она, когда удалось оторваться от преследования стражами. Вен Аур остановился в неосвещенных покоях, чтобы немного перевести дух. Бока его тяжело вздымались, шерсть топорщилась. Котена слезла с него, запирая двери, мимо которых пронеслось несколько стражников. В это время со двора вновь послышался дикий рев сотен голосов.