Дойдя до пруда, Лиза остановилась на своем любимом месте, любуясь гладью воды. Заметив на земле сухую корку хлеба радостно визгнула от счастья и, подняв её, отправилась кормить утят.
Незаметно пролетело пару часов...
Домой Лиза не спешила. Возвращение пугало её, и она ещё немного побродила по округе. Стало холодать. Приподняв воротник тонкой куртки, девушка поёжилась, подышала на замершие ладони и решительно направилась к дому.
«Хоть бы их не было», – молила про себя Лиза, надеясь не застать любопытных бабулек возле дома. У неё не было ни моральных, ни физических сил на них. Ей ещё предстояло самое сложное – предстать перед родителями. Этого момента она боялась до ужаса, до дрожи в пальцах, до ватных ног... и о нем она даже не хотела думать сейчас.
На её счастье моросил дождик и скамейка, вечно оккупированная бабульками, была пуста. Лиза быстро прошмыгнула в подъезд и, взлетев на третий этаж, нерешительно замерла около закрытой двери. Поправила волосы, нервным жестом отдёрнула куртку и критически оглядела свою обувь. Подняла руку к звонку и... трусливо замерла. На секундочку закрыла глаза, сделала глубокий выдох, а затем, не давая себе время на раздумье, нажала на звонок.
– Ты? – открыв дверь, возмущенно спросил мужчина.
– Привет, пап, – нервно улыбнувшись, сказала девушка.
В квартире, судя по звуку, что-то со звоном и стуком упало на пол и покатилось.
– Лизонька! – раздался радостный женский крик и донеслись торопливые шаги.
– Мама, мамочка... – всхлипнула девушка.
– Стой! – рявкнул отец, в упор глядя на приближающуюся женщину.
Та испугано остановилась, прижавшись спиной к стене коридора.
– Павел, но как же так? – тихо спросила она, нервным движением теребя передник. – Это же наша дочь!
– Нет у нас больше дочери, – припечатал он. – Раньше думать надо было. Сама виновата, – он обвиняюще посмотрел на свою жену. – Упустила ты её, а я предупреждал.
– Но...
– Никаких «но». Опозорила она нас. Все ей было мало, вздумала воровать! Так пускай теперь сама по жизни идёт, а мне отребья дома не нужно.
Лиза молча стояла у двери и слушала пояснения отца. Каждое слово ударяло её по сердцу, а в глазах стояли слезы. Ей хотелось закричать: «Папа! Мама! Я люблю вас, не поступаете так со мной!»
Но вместо этого она смогла лишь выдавить жалобное:
– Папа, я же твоя...
Девушка замолчала. Слово «дочь» показалось ей неуместным. Он ведь только что все ясно объяснил.
– Я прекрасно знаю, кем ты была и кем ты стала, – ледяной голос отца прозвучал как удар хлыста. – Зачем пришла? Что тебе нужно? Деньги?
Лиза знала, что разговор предстоит не простой и готовилась к худшему, и все же она не ожидала такого.
– Мне ничего не нужно. Я просто вернулась домой.
– Как я и сказал, нет у тебя дома! – категорично заявил он.
Девушка, не веря, посмотрела на мать, надеясь, что та возразит, бросится к ней, обнимет, заверит, что все сказанное ранее глупая шутка или розыгрыш. Но она не шелохнулась, лишь беззвучно плакала, приняв решение мужа.
Здесь ей делать нечего, решила Лиза. Ноги не двигались, будто магнит держал подметки башмаков возле порога родного дома...
«Бывшего дома», – с горечью поняла девушка. Сделав над собой усилие, она отвернувшись, пошла прочь. Каждый шаг давался ей с большим трудом, словно это не молодая девушка, а древняя старуха спускалась по лестнице. Вдалеке послышался топот ног, но она равнодушно продолжала идти вперёд.
– Лизка!
– Сережка! – воскликнула девушка, заслышав голос брата. – Сереженька, – всхлипнув, повторила она и, уткнувшись ему в грудь, разрыдалась.
– Сестренка, – пробасил парень, обнимая её. – Не плачь родная, все будет хорошо.
– Он меня выгнал!
– Я знаю. Я все знаю, но мы справимся, – успокаивал парень, поглаживая её по голове.