— Баб… то есть теть Наташа…
— И не тетка я тебя, говорю, называй просто Наталия или Наташа.
— Наташа, спасибо, но я не голоден, — ответил я, смущаясь и одновременно веселясь от такого именования хозяйки.
— Голоден не голоден, но хотя бы молочка попьешь.
Чье это будет молоко, я и так догадался. Пить его от этой рогатой скотины, что меня уже дважды боднула, как-то вообще не хотелось.
— Не-е, это вам стар… я имею в виду, пожилым людям и детям молоко нужно, а в моем возрасте оно даже противопоказано.
— Ох-х, начитаетесь ерунды всякой. Всю жизнь пили и ничего, здоровее вас были. Ладно, пошла я, а то дед лежит голодный.
— А что с ним?
— Да уже третий год лежит. Кто его знает, что с ним. Думаем, инсульт. Врачи сюда не ездят. Даже скорую, если что, не вызовешь, а как я сама его в город-то повезу? Так и лежит дома…
Вместе мы вошли в комнату, где лежал на такой же кровати муж Наталии. Испуганными глазами он таращился на нас. Рассудок не был нарушен, но разговаривать он не мог. Я тут же на автомате стал копошиться в его характеристиках и наводить в них порядок. Лишь когда закончил, я заметил, как на меня удивленно смотрит Наташа.
— Кто это? — выпалил внятным голосом старик.
— Заговорил… — изумленно разинула рот Наталия.
Старик стал подниматься с кровати, а хозяйку, наоборот, ноги стали подводить, и она начала оседать.
— Как это у тебя получилось? — в один голос спросили изумленные старики.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Само как-то выходит…
Уже через пять минут по случаю чудодейственного исцеления супруга Наташа накрыла стол и достала припрятанную к случаю бутылочку вина не пойми какого года. Хозяин дома, велевший мне называть его Кузьмичом, на радостях вспомнил, где когда-то самогонку спрятал. Быстро сгоняв за ней в сарай, принес и торжественно поставил ее на стол.
— Нет-нет, я не пью… Да и утро только… — запротестовал я.
— О! Это правильно! Вечером посидим как следует, а сейчас мне хотя бы стопочку нужно, чтобы голова кругом не пошла. Наташ, сколько я провалялся? А-то ж я ни черта не помню. Для меня все это время было как в тумане… А вообще, какой сегодня год?
Завтракая нехитрой деревенской снедью, я все же не удержался и выпил молока от противной козы. Чисто из интереса, что оно из себя представляет. Я еле допил налитую кружку. То и дело скотина рогатая мерещилась. Да и по вкусу оказалось слишком специфическим. Вообще не мое.
— Меня подлечил. Век буду помнить. Спасибо тебе, Тимофей. Может, ты и Наталию подлечишь? — выпив рюмку, осторожно попросил Кузьмич.
— Да не вопрос.
— Ой, да не надо. Что ты, в самом-то деле. Тебя подлечил, и на том спасибо.
На хозяйку мне потребовалось еще меньше времени. Проблемы в теле были, но не настолько плачевные, как у ее супруга. Со второго круга здоровье и энергия Наталии достигли идеальных 100 %.
— Не знаю… Это мне кажется, или уже начало действовать. Я как молодая прям… — встав из-за стола и пройдясь по комнате, сказала она. — А я-то вначале подумала, бандюган в деревню заявился. Кто же знал, что ты окажешься таким… — дополнила она и осеклась, не зная, как меня назвать.
— С даром! — вытянув указательный палец вверх, уточнил Кузьмич.
— Вот-вот. Это же не каждому дается. Ты особенный! Надо же мне так было тебя встретить…
— А как там Нюра? До сих пор скрюченная? — перебил Кузьмич.
— Да все так же. Почти уже и из дома не выходит… Ой, Тимофей, может, ты и ее подлатаешь? Сделай доброе дело, а? У нее же никого нет. Кроме вон, Натальи, и соседей ей помочь некому. Одного сына убили, второй, как уехал лет двадцать назад на Дальний восток, так и пропал.
Как я мог отказать, когда пошла такая пляска? Схватив меня чуть ли не под руки, хозяева понеслись к соседке. Поджидая меня у крыльца, коза вмиг получила под зад от Кузьмича, чтобы под ногами не мешалась. Испуганно мекнув и отлетев в сторону, та вытаращилась, провожая нас взглядом.
Я всегда помогал людям со стороны, что называется, инкогнито. Теперь же, впервые действуя открыто, я был сконфужен, но, черт возьми, мне это уже нравилось. Хозяева дома смотрели на меня как на нечто необыкновенное. Я чувствовал, еще немного, и они начнутся на меня молиться.
— Нюрка?! Где ты есть?! Мы тебе такого человека привели! — закричала Наталья, едва мы открыли калитку.
Из сарая, скрюченная в три погибели, вышла старуха. Она как будто нагнулась что-то поднять и в таком положении осталась.
— Вот, это она. Уже лет пять, как ее согнуло, а разогнуться не может. Тимофей, поможешь?