Покончив с чаем, я приступил к тому, зачем пришел домой — вознамерился собирать наличность. Кубышка на кухне оказалось пустой, но оставалось НЗ. Пройдя в гостиную, я снял прикрывавший батарею экран и полез искать рукой сверток с наличностью.
— Бабки, наверное, ищешь? Без толку, — резюмировал Олег, смотря на мои потуги. — Ты бы видел свою квартиру. Все перерыли вчистую. Я потом неделю убирался, а когда теть Таня приехала, то и ей досталось… Этот щиток уже Серега смастерил обратно. А так он сломанный на полу валялся, когда я сюда пришел.
За батареей оказалось чисто. Вставляя экран на место, я заметил, что петли на нем при помощи клея прошли стадию восстановления.
Сев на диван, я запросил у перстня показать, что тут творилось во время обыска. Перед моими глазами появилось окошко, в котором на этом же самом месте сидела главная охотница и руководила своими людьми, перебирая мои фотографии из альбома. Народу здесь и впрямь шастало битком, еще к тому же в обуви. А потом ей кто-то позвонил, и она велела всем закончить и ехать к «ботанику». Как я понял, так она обозвала Бережного. Закончив просмотр, я погрузился в уныние.
И тут в памяти своевременно всплыл эпизод. Кто-то из знакомых мне подсказал, чтобы денежка в доме водилась, нужно обязательно держать ее под скатертью, где обедаешь. Я кинулся на кухню. Купюра в 500 евро лежала целой и невредимой после погрома. Ну, хоть что-то да уцелело.
На радостях от находки мы вышли с Олегом покурить на балкон. Ночь была на исходе. Осталось еще немного, и должен явиться очередной рассвет. Я достал ключи от машины и вручил их Олегу. Раз за квартирой присматривает, так пусть и за машиной тоже последит, заодно потаксует. Хоть какую-то копейку заработает.
Оставаться дома я посчитал неразумным, точнее, слишком рискованным. Конечно, с помощью трилистника я скрыт от поползновений любых преследователей, но мало ли что, нельзя быть настолько беспечным. Нужно уходить, но куда именно, я так и не решил.
На скорую руку я решил привести себя в порядок: принял душ и побрился. Мало ли, когда еще удастся себя привести в порядок. После водных процедур надел свежее шмотье.
— Ты че? Уходишь? А как же…
— А ты поживи здесь, пока у меня все не устаканится.
— Я помню, не переживай, если что, я тебя не видел.
— Не сомневаюсь, — ответил я, скорее, чтобы его приободрить, прекрасно понимая, люди с перстнями все сами вычитают, хочет он этого или нет.
Все обувные полочки в прихожей были заставлены приличной спортивной обувью. Лишь одна пара выбивалась из этого ряда — старые истрепанные кроссовки с надорванным верхом. Я догадался, чье это добро.
— Если хочешь, можешь выбрать любые из моих кросов. Мне все равно их столько не переносить.
— А какие дашь?
— Да какие хочешь. Бери любые и сколько нужно. Две, три пары. Да можешь хоть половину.
— Не, мне столько не надо. Можно вот эти, на воздушной подушке? Одной пары мне с головой хватит, — оживился Олег, а у самого глаза прямо огнем на радостях загорелись.
Блин… Да чтоб тебя… Это ж мои любимые и самые новые! Ну, раз сказал выбирать любые, не заднюю же врубать…
Надев первые попавшиеся кроссовки, я уже хотел было уходить, как вспомнил о фотографии Демьяна. Она ведь оставалось на полочке в прихожей, а сейчас ее там не было.
— А ты не видел, здесь должна была оставаться фотография. Старая такая… Там еще три мужика с бородами были…
— Да не, не помню.
Пришлось мне вновь прибегнуть к помощи перстня. В открывшемся перед глазами окошке я увидел, как главная охотница, посмотрев на фотографию с Демьяном, просто ее тут же кинула в прихожей. Снимок упал в угол и так там продолжал лежать до тех пор, пока уже моя тетушка, убираясь, не нашла его и не положила в общий альбом с фотографиями. Там-то он и был мною найден.
Стоило взглянуть на изображение Демьяна, как перед моими глазами появились на него статы. Значит, все по-прежнему работает.