— Ну что, пошли домой пока весь Вальгау не сбежался поглазеть на единственного в мире огнеупорного саперного свина?
Предположение Ганса было не так уж далеко от истины. Поселок, конечно, не сбежался, но все семейство Нойнеров таки высыпало на улицу в полном составе, привлеченное возгласами и смехом, доносившимися от калитки. Так что, едва ступив во двор, гауптштурмфюрер попал в цепкие объятия родни. Правда даже отец с матерью вместе взятые, да еще и с младшей сестрой в придачу, не смогли оттеснить от него Кристину и вскоре Ганс понял почему.
Во время праздничного ужина (тут привезенный подарочный паек оказался очень кстати — не зря тащил), мать как бы невзначай задала вопрос, чуть не заставивший Ганса подавиться:
— А когда свадьба-то, сынок?
— Ммм?
— Отпуск-то у тебя короткий, а еще ж подготовиться надо…
Ганс, продолжая жевать (неистребимая армейская привычка: кормят — ешь!) исподтишка оглядел всех присутствующих за столом. Кристина вроде бы беззаботно ковыряется в своей тарелке, но при этом внимательно косит в его сторону. Сестренка Мартина внимательно слушает, раскрыв рот. Мать с отцом понимающе переглядываются. Donnerwetter! Да они уже всё тут решили! Нойнер разом почувствовал себя в западне — заманили, соблазнили, окружили, а теперь хотят женить! Караул!
Не то чтобы Ганс был принципиально против женитьбы. Да и Кристина его вполне устраивала, опять же в принципе. Но чтоб вот так сразу — это перебор! Они бы хоть до завтра подождали, приличия ради. Нельзя же вот так вот: приехал домой отдохнуть на пару недель, а тут такое… Предупреждать надо! Однако надо что-то решать…
Одна из обязательных черт хорошего командира — способность быстро анализировать доступную информацию и принимать на ее основе необходимые решения, желательно правильные. Ганса все его предыдущие и нынешние сослуживцы считали хорошим командиром, и сейчас он это с блеском подтвердил — за то время, что потребовалось ему для дожевывания набитой в рот еды без снижения темпа работы челюстей, он успел принять решения. И, судя по тому, что впоследствии ему не пришлось о нем жалеть, решение оказалось правильным.
— Завтра.
Еще одна истина, которую Ганс крепко усвоил за время своей службы: противника надо удивить, застигнуть врасплох — это практически половина успеха. В данном случае эффект неожиданности был достигнут. Кристина выронила вилку, Мартина открыла рот еще шире, отец приосанился — сын-то оказывается не только на фронте герой! Мать — главный поборник идеи женитьбы, если не считать потенциальную невесту — и то сбилась с мысли, явно не ожидая от взбалмошного и непостоянного сынка такой решительности.
— Как завтра? А со священником договориться? А гостей созвать? А подготовить сколько всего надо!
Услышав о таком количестве препятствий, Ганс внутренне приободрился — глядишь, и пронесет на этот раз, но внешне остался непреклонен, внеся правда некоторые уточнения:
— Завтра пойду узнавать, что нужно для регистрации брака. Фронтовикам положены льготы, и какая-то ускоренная процедура вроде бы есть — нужно уточнить.
Кристина просто млела от такой речи. Любит! Чтоб там подружки не говорили — любит.
Ганс действительно любил. И соскучился по ней изрядно…, во всех отношениях. Правда любить, не значит жениться, по крайней мере, сразу. Но тут уж вопрос был поставлен слишком бескомпромисно — пришлось выбирать из двух зол меньшее. Авось если не будет сильно упираться, то не будут и сильно настаивать, а там глядишь, и отпуск закончится… Расчет был верный, но на этот раз не сработало. Так что когда недолгий отпуск подошел к концу, провожать Ганса на вокзал в Гармиш отправилась не грустная подружка, как это было в прошлый раз, а счастливая фрау Нойнер-Хаусвальд. Так нежданно-негаданно судьба преподнесла ему сюрприз там, где он меньше всего этого ожидал, лишний раз подтвердив (правда немного неожиданным образом) неоднократно изрекавшуюся его первым командиром солдатскую мудрость о том, что на войне бесполезно загадывать на будущее, потому что никогда не знаешь, что случится с тобой в следующую минуту.
Глава 3 «Бескрайний лабиринт»
Пока в Европе царило предгрозовое затишье, а в африканской пустыне, длящиеся третий год, бои стремительно катились к своему завершению, на Тихом океане шла своя собственная война.
Так и не решив проблему окончательного уничтожения американского флота, но нанеся ему в битве у Алеутских островов чувствительное тактическое поражение, японское командование решило продолжать свое стратегическое наступление. Глобальная задача оставалась прежней: навязать американцам генеральное сражение, в котором Тихоокеанский флот должен был быть окончательно разгромлен. Практически этого предполагалось добиться путем продолжения десантных операций на южном направлении, конечной целью которых был захват ряда архипелагов Полинезии, контролирующих коммуникации, связывающие США и Австралию. И первой целью японцев в этом пути на юг были Соломоновы острова.