Файлы Новоселкина Вирта привела в порядок за полчаса до полуночи и позвала Кирилла. С пленным работали незамысловато по старинке, не прибегая к экстрасенсорным или виртуальным ухищрениям, по-простому, через аудиовизуальный интерфейс, сидя у монитора в кабинете Кирилла. Сергей Новоселкин на экране поудобнее устроился в глубоком кресле и закинул ногу на ногу.
-- Дербанов, хоть ты и меня уел самым телесным образом, но я, как бы там ни было, тебе благодарен. Избавил ты меня от тела, но главное-то сохранил.
-- Надолго ли?
-- От тебя зависит. Или от меня.
-- Думаешь, я тебя не смогу затереть до последнего разнесчастного байта?
-- Сможешь, но не станешь. Времени у тебя для этой операции маловато осталось. Тереховского и Купренко я давно отстранил от дел. Контакты теперь только у меня, а я не вышел на связь с центром в нужное время, и скоро здесь все бух и ба-бах.
-- Пугаешь, Новоселкин. Только зачем тебе это?
-- Это ты верно подметил, мне это совершенно ни к чему. В любой опции нам всем полный аборт не грозит. Но собирать себя придется по кусочкам, по байтикам. А это долго и нудно. И никому неизвестно, какая картинка из этой мозаики сама собой сложится. Спроси хоть у своей подружки. Или я ошибаюсь, госпожа Вирта, или как вас там?
-- Он прав, Кирилл. Пусть излагает свои требования.
-- Пой, Новоселкин, свою колыбельную. А траурный марш мы всегда сыграть успеем.
-- Правильной дорогой идете, товарищи. Вы чистосердечно открываете брандмауэры, я где-нибудь в паутине копирую себя подальше, понадежнее, и мы начинаем плодотворное сотрудничество. Вы спрашиваете -- я отвечаю.
-- Сначала спой нам, где тебя модифицировали, и кто за ниточки дергал.
-- Не могу знать, Дербанов. Гипноблок стоял на моих человеческих мозгах. А вы их тю-тю, термической обработкой. Хо-хо-хо. Ловко придумали. Хотя туда им и дорога. Белковое тело -- изрядная гадость. И как носитель информации -- вообще мерзость несусветная. В нуликах-единичках жить намного приятнее. Их и складывать меж собой -- одно удовольствие. Я теперь сам себе любой код могу написать и любой образ состряпать. Лепота!
-- Великолепный ты наш файлик! И вирусов не боишься?
-- А чего мне их опасаться, если я непостижим и свободен, как электронное облако. Я тут и там, меня нигде нет, но я везде есть. Поливариантные исходники. Доступна любая эмуляция. Программно и аппаратно. Носителей хватает. В том числе и в коммуникационном центре в здании "Омникомпа". Там и терминал для связи с моими бывшими кукловодами. Куколка-то сама пошла и бабочкой стала...
-- Кирилл, он говорит правду. Первый деструктор, тот, что ты передал Мефодию, имел связь с сервером на фирме Тереховского.
-- А время-то идет, мои любознательные тюремщики. Осталось четверть часа, в замке Тереха в подвале двадцать плутониевых килотонн, многослойная броня, сверху полтора метра железобетона, нашим деструкторам не по зубам, ни один импульс не пробьет. Тереховский лично сам проверял. Комсомольцы-добровольцы активировали машинку в двадцать три часа тридцать минут по местному времени. Неделю назад я их и посылал на ближнюю дачу Тереховского. Семь человек -- отвлекающий маневр. А двое -- в подземелье, чтобы по команде подать сигнал к началу всемирного восстания пролетариата. Они, надо думать, уже далеко отсюда, а мы все еще здесь...
-- Толстый! Давай сигнал атомной и химической тревоги. А сам с чадами и домочадцами в укрытие! Вспышка на северо-востоке. Через тринадцать минут тридцать секунд сработает ядерный фугас в Царском Селе. Предположительно, двадцать килотонн. Ветерок на тебя и все облако.
-- Кто посмел!!?
-- Прощальный подарок от орлят Евграфа сотоварищи. Я в город. На всякий пожарный у твоего юриста в сейфе все нужные бумаги. А у Васьки файл с инструкциями. Дубликат в твоем почтовом ящике, код прежний. Отбой.
-- Повеселимся и опохмелимся! Вирта, проси своих летунов подбросить оружия и боеприпасов. Если возможно, пусть поддержат огнем, как Хатежина две недели назад. В три тридцать берем "Омникомп".
-- Как скажешь, дорогой. Все наши уже выехали.
-- Старцев! Ты с Васькой на "порш" и держать мне Дербановку. Если что, я вас обоих и программно, и аппаратно уделаю. Идеально и материально. В любом континууме.
-- Нисколько в этом не сомневаюсь, Кирилл Валериевич.
Василий Буздыкин молча козырнул и, придерживая автомат, бросился к машине. Он знал: рассуждать и вступать в разговоры с командиром ему не положено. Накажет, как пить дать, накажет. А тут еще, дуралей, к пустой голове руку прикладывал. Лучше подальше от начальства, поближе к Катиной кухне.
С двумя дюжинами новоселкинских киборгов, засевших в пятиэтажной стеклянно-металллической коробке здания "Омникомпа" команде Кирилла Дербанова пришлось повозиться, несмотря на поддержку с воздуха. После обработки реактивными снарядами верхних этажей три подземных яруса брали штурмом. Электромагнитные деструкторы не применяли, опасаясь повредить аппаратуру связи, обошлись обычным оружием. Огня крупнокалиберных пулеметов и противотанковых гранат хватило, чтобы очистить первый этаж бункера, где были обнаружены тела пятерых бойцов спецгруппы капитана Мефодия Дербанова вместе с командиром. Очевидно, последний бой капитана Дербанова произошел чуть более суток тому назад. Тело павшего брата Кирилл сам вынес на поверхность, а затем возглавил штурм второго подземелья.
На третьем подземном ярусе киборгов уже не было. К суперкомпьютерному кластеру имели доступ лишь Тереховский и Новоселкин. Того уж нет, а тот -- далече, а системным душеприказчиком с максимальными правами стал Кирилл Дербанов.
Кирилл сел в кресло у маленького пятнадцатидюймового монитора и закурил. Необходимо было немного расслабиться перед погружением со всем оружием, боекомплектом и в полной экипировке. Ему одному предстояло активировать программный интерфейс, самому себе дать команду "К бою!" и в дальнейшем действовать самостоятельно. Тогда как Вирта, ее системы и Леон поддерживали Кирилла своими ресурсами.
Виртуального противника Кирилл обнаружил сразу. В центре колоссального помещения, напоминавшего пустой цех сталеплавильного завода, избавленного от всего громокипящего железа и подсобного оборудования, под мертвящим лучами люминесцентных светильников в нескольких сантиметрах от серого бетонного покрытия, заляпанного мазутом, висела светящаяся красноватая сфера трехметрового диаметра. По всей ее поверхности беспорядочно взбухали и беззвучно лопались бесчисленные радужные пузыри. Возможно, киборги Тереховский и Новоселкин видели этот объект несколько иначе, но Кириллу Дербанову он представлялся именно таким.
-- Остановись, человеческое существо. Я не желаю тебе зла. Я пришел с миром...
Голос звучал во всем объеме пустого пространства, но доносился глухо, издалека, с шумом, с треском с помехами, словно он исходил от жестяной мембраны телефонной трубки древнего дискового аппарата.
Похоже, эта пузырьковая камера танкистским шлемофоном пользуется. Звучок можно было бы и поприличнее подобрать. Ворона каркнула во все воронье горло. Спой, светик, не стыдись.
-- ...Я желаю мира всему миру, всем людям доброй воли. Ближним и дальним, каждому человеческому существу. Всё во имя человека. Всё на благо человека...
Как же, как же! Слыхали. Говорят, когда-то даже жил один такой человек. Все было во имя его и шло ему на благо. Впрочем, он был не один. И имя ему -- легион.
-- ...Я пришел, чтобы всех объединить. Да станут все народы едины! Одним и нерушимым человеческим общежитием, одним народом...