IV. V.
Переждать тревогу, сделать верный шаг –
Это не дорога. Это просто так!
Выбранный методом тыка бар оказался на удивление приличным, хоть и достаточно дорогим. Негромкая и ненавязчивая музыка, немногочисленные посетители спокойно сидят за своими столиками, пиво вкусное и слабое – как раз то, что надо. Единственным раздражающим элементом была сидевшая на другом конце барной стойки девушка, ярко накрашенная и вызывающе одетая, периодически громко болтающая по мобилу то с подружками, то со своими «котиками» и «пупсиками», коих за последние полчаса Стас насчитал уже троих. Впрочем, девушка хоть и вызывала своим присутствием некоторое раздражение, Ветровского гораздо больше заботило другое: придет ли Игорь? Стас почти сутки мучился вопросом: писать, звонить, или же не делать ни того, ни другого? Возможно, талантливый программист, получив документы, а с ними – возможность начать жизнь с чистого листа, предпочел забыть то кошмарное существование, которое влачил до побега, и появление «старого знакомого» не обрадует его. Когда невозможность принять решение довела до состояния, близкого к нервному срыву, Стек плюнул, выбрал первый попавшийся бар на левом берегу Невы, и написал Игорю короткое письмо на электронную почту: «Сегодня, с восьми до девяти вечера, я буду в баре «Аллегория» на Дмитриевской набережной. Если хочешь – приходи. Если желания нет – удали это письмо, и забудь. Я не обижусь.
Седьмой»
Он отправил письмо ровно в семь вечера, а через сорок минут был уже в баре. Мобил лежал рядом на стойке, лениво мигая индикатором доступности интерсети, но Стас боялся проверить почту. Он предпочитал просто ждать. Часы показывали двадцать пятнадцать, первая кружка пива закончилась, и бармен уже поглядывал на безденежного клиента с некоторым сомнением. Вздохнув, Ветровский заказал еще. Тренькнул висящий у входа колокольчик. Стас машинально обернулся, окинул вошедшего коротким взглядом. Тут же скривился – едва ли такая шумная личность даст возможность и дальше сидеть в тишине и покое. Это был сухощавый парень среднего роста, одетый в кожаную куртку-косоворотку и облегающие черные джинсы – и то, и другое украшала алая шнуровка. На ногах – окованные металлическими накладками сапоги-«казаки», прямые волосы чуть ниже плеч выкрашены в малиновый цвет, а несколько прядей – в черный. «Прямо как металлист из конца двадцатого века», подумал Стас. Тем временем «металлист» окинул зал быстрым взглядом, и зашагал к стойке, негромко позвякивая при каждом шаге. Вернее, даже не к стойке, а прямиком к Стасу. Остановился, пригляделся, кивнул бармену: – Литр темного немецкого, пожалуйста, – сказал он, протягивая бармену банковскую карту. В ярких направленных лучах светодиодов блеснул серебряный перстень с вычерненной римской «VIII». Через несколько секунд «металлист» повернул голову, усмехнулся. – Неужели правда не узнаешь? – Теперь – узнаю, – медленно проговорил Ветровский, чувствуя себя идиотом. – …тогда все тихо было. Отъехали, разбежались, позвонили, нас забрали. Неделю держали в каком-то двухэтажном доме, откармливали, лечили – мы там за все время видели только одного парня, который приносил еду и все прочее. Потом появился тот мужик, который нас вытаскивал. Притащил аппаратуру, снял отпечатки, образцы ДНК, снимки сетчатки, собрал с каждого желаемые ФИО и даты рождения, и ушел. Через еще одну неделю появился с готовыми документами и женщиной, которая нам вживила новые чипы. Я даже представить себе не могу, сколько подобное стоит, да и не хочу, если честно. А потом нас отпустили. Выдали каждому по пять штук «на обустройство» – и выпнули в свободную жизнь. Ну, устраивались, кто как мог. – Все вместе, или как? – Поначалу вроде бы вместе, а потом… сам понимаешь. Не всем в радость было постоянно контактировать с людьми, с которыми связывало такое прошлое. Вначале ушел Василий – ну, Второй. Честно сказал, что хочет забыть все это и начать новую жизнь, но оставил контакты, по которым его можно будет найти, если вдруг понадобится его помощь. Если честно, даже когда совсем прижало – я ему не звонил. Потом Антон отвалился. Но этот просто исчез. Оставил письмо на электронке – типа, извините, но хочу в свободный полет. А мы впятером остались. Живем потихоньку, встречаемся хотя бы пару раз в месяц, если получается – то чаще. – Кто как живет-то? Расскажи! – Лучше всех Алекс устроился: он частным репетитором трудится. Очень неплохо получает, график сам себе составляет, живет в свое удовольствие. – Игорь, я даже не знаю, кого из вас как звали, кроме тебя! И, тем более, не знаю, у кого какие имена сейчас. Ты объясняй! – взмолился Стас. – Алекс – это кто? Десятый? Галес рассмеялся, и Ветровский в третий уже раз за весь разговор, длившийся не более двадцати минут, отметил, что смеялся бывший Восьмой неискренне – в глазах его не было ни тени веселья. – Алекс – это Александр Валентинович Резченко, семидесяти одного года от роду! – Третий? – Он самый. Знаешь, несмотря на все это его «соответствие образу» – костюм, портфельчик, очки и прочее, он себя ощущает, мне кажется, моложе любого из нас. За последующий час Стас узнал обо всех бывших сокамерниках. Первый, Артемий Деменьтев, работал в «Такси Санкт-Петербург», единственной таксомоторной компании центральных районов города, Второй – Сергей Градов – устроился охранником в какую-то небольшую фирму, потом фирма выросла, и Сергей занял появившуюся должность начальника службы безопасности. Десятый, Дмитрий Миронин, подрабатывал на нескольких «студенческих» работах и учился на хирурга – его арестовали на первом курсе, но парень хотел все же получить то самое образование, и поступил заново в другой ВУЗ. – А ты сам? – поинтересовался Ветровский, когда Игорь замолчал. – А что я? Живу как-то, занимаюсь мелким бизнесом – пишем по заказу клиентов всякие программки, настраиваем компы, делаем комповые системы безопасности в небольших фирмах, и все такое прочее. Для души музыкой занимаюсь… вернее, пытаюсь заниматься. Живу вместе с Алексом, мы на двоих двухкомнатную квартиру в кредит купили. Словом, веду вполне насыщенную и небедную жизнь. – Знаешь, ты мне сейчас напоминаешь Портоса – он примерно так же вздыхал, когда к нему д'Артаньян от Мазарини приехал, – осторожно заметил Стас, сдувая пенную шапку с кружки. – Кого? Настала очередь Ветровского тяжело вздыхать. – В интерсети должно быть, найди и почитай. Книга «Три мушкетера», и ее продолжение. – Гм… хорошо. Но ты все же поясни, что ты имел ввиду. – То, что у тебя, вроде бы, все хорошо – жилье и деньги есть, свой бизнес, музыка. Как ты сам сказал – «насыщенная и небедная жизнь». Но по мне, так ты не стал сильно счастливее с тех пор, как мы виделись в последний раз, – честно сказал Стас. Игорь прищурился, чуть улыбнулся – на этот раз вполне искренне, вот только очень грустно. – А я и не говорил, что счастлив, – сказал он через минуту тишины. – Меня только Алекс держит, а то я давно бросил бы все, сделал что-нибудь эдакое, и застрелился. Но мы с ним сдружились, не хочется его одного бросать. Но ему уже за семьдесят, здоровье слабое после корпы, так что когда он уйдет в мир лучший – продам квартиру, отдам деньги кому-нибудь, кому реально надо, и таки сделаю что-нибудь эдакое. А потом сумею не ошибиться повторно в подсчете пуль. Ветровский в растерянности сунул сигарету в рот не тем концом, долго плевался, пытаясь избавиться от вони подожженного фильтра на языке, а Игорь, помолчав, продолжал: – Я тебе не рассказывал, как я сел. – Рассказывал… – Очень кратко и без подробностей. Хотя я и сейчас не буду в них вдаваться. За несколько месяцев до того я отбил у трех придурков девушку. Взял к себе в банду, научил выживать… влюбился. Взаимно влюбился, заметь! Все хорошо было до неприличия. Иванушка этот всплыл, деньги хорошие появились. А потом нас загребли из-за одного идиота. Перестрелка была… всех моих убили, и Юкку тоже. Меня ранили, но я сумел уйти, хоть и недалеко. Прежде, чем уйти, увидел Юкку с дыр