Выбрать главу

Местных «наркобаронов» извели подчистую, «джидаи» с маньчжурскими стрелками выжгли несколько кварталов в городах Инкоу, Ляоян и Мукден, пройдясь по ним «огнем и мечом», как написали бы в старинных книгах, причем не фигурально, а чисто практически. Всех наркоманов и торговцев просто вырубили мечами без всякой жалости, притоны сжигали со всеми посетителями — ужас навели такой, что этот преступный бизнес исчез как таковой. И вот поймали группу — те действовали в русском Приморье, и их просто выдали маньчжурам для проведения ускоренного судопроизводства. Теперь генерал-губернатор Стессель, по настоянию министра внутренних дел, решил не отправлять китайцев на каторгу, просто начал выдачу преступников на сопредельную территорию.

— Сто бы раз их убила, и смотрела, как они мучаются, — прошептала жена с горячечным всхлипом, прикусив губу так, что на ней показалась капелька крови. Фок сам ее обнял покрепче — в такие минуты он сам опасался собственной супруги, Ленку какой-то непонятный экстаз охватывал, все дрожала от возбуждения. Потому они всегда смотрели на казнь из тайного места, со второго этажа особняка.

Хотя для всех собравшихся на площади они сейчас сидели в роскошных креслах на помосте напротив, окруженные бдительными гвардейцами в нарядных мундирах. Но то были хорошо подобранные и загримированные двойники — несколько таких пар были специально подобраны Чжан Цзолином, и об этом секрете знали единицы особо доверенных «джидаев». Так что пусть резвятся заговорщики, под пулю снайпера или удар кинжалом попадет «кукла». И никаких угрызений совести — у людей из тайной полиции работа такая — рисковать собственной жизнью ради правителей.

Хунхузов казнили быстро и милосердно — отсекли головы. Конечно, приграничный бандитизм извести еще не удалось, но и с той стороны казаки тоже не церемонились с шайками налетчиков. Но Фок был уверен, что пройдет лет пять и о хунхузах можно будет вспоминать как о страшном сне — с ними воевали жестоко, не щадя селения, где потворствовали бандам. Выжигали каленым железом язву, что долгие годы отравляла жизнь населению по оба берега Аргуни, Амура и Уссури.

И что самое плохое — шла страшная утечка золота, как с русской, так и с маньчжурской стороны, а это напрямую затрагивало государственные интересы. А золотишка добывали немало, и значительная его часть в несколько сотен пудов расхищалась. Так что и русские, и маньчжурские власти были кровно заинтересованы в прекращении преступного бизнеса.

— Всех родственников чиновников я приказала отдать слугами на десять лет, смягчила им судьбу — сейчас о том объявят. А вот семьи торговцев опиумом отправятся на рудники — и они нас сейчас наше милосердие благословлять будут, что оставили в живых и не содрали кожу, — теплое дыхание жены обдало ему ухо, и Александр Викторович ощутил облегчение в душе. Все же жалко простых людей, что расплачивались собой за уродов. И внимательно посмотрел на действо — лже-императрица подняла руку, и тут же глашатай со всеми ритуальными поклонами громогласно объявил о ее милости.

— Леночка, ты детишек в корпус прикажи отправить — их воспитают там как надобно, нам верные люди нужны…

— Что ты, милый, их сразу отправят несмышленышей — за грехи взрослых нельзя отвечать.

— Ты у меня самая умная. Я очень люблю тебя, дарованное небом счастье на старости моих лет, — Фок прижал жену к себе и молодая женщина обмякла, голосок прозвучал нежно, но строптиво — когда за спиной стоят полтора десятка правивших императоров огромной страны, то порода и властность всегда выпирать будут.

— Какой же ты старый — зачем на себя наговариваешь, мой повелитель! Я тебе еще принца и принцесс рожать буду — сила трона в наследниках, и не изнеженных, а воинов, таких как ты!

— Моя любовь…

Что тут можно сказать в таких случаях — слова бесполезны. Но сейчас фельдмаршал напрягся — началась казнь наркоторговцев, жесточайшая. Однако Фок и его супруга ждали иного, внимательно смотря на помост. Так и есть — из-под драпировки появился белый дымок, и под помостом рвануло, окутав гвардейцев, охранявших царственную «чету» черной пеленой. Поднялись крики — покушение выглядело вполне натуральным, ведь его долго репетировали, тщательно подбирая массу пиротехнического заряда.

— Князь, — Е Лен совершенно спокойно подозвала брата, которого сам Фок по привычке продолжал именовать «тридцать шестым». — Надеюсь, все будет как надо?!