— Точно такая же ситуация была сто лет назад, переставь Германию и Францию местами. А что вы делать с Францем будете, если царь, а вместе с ним вся страна откажется подписывать мир, даже если вы захватите и сожжете Москву, как это сделал Наполеон?! Взгляни на карту Европу — со всех сторон континент окружен морями, на которых правит бал английский флот. В «Старом Свете» мало ресурсов, недаром наиболее развитые страны поспешили обзавестись колониями — а ведь связь с ними будет отрезана крейсерами Ройял Нэви. Так что вы получите дополнительно двести миллионов жителей, и что характерно — все из них хотят хорошо кушать, а тут придется животы ремнями затягивать. И кого они начнут стойко ненавидеть за обрушившиеся на них беды с нищетой и голодом?!
Фок усмехнулся, видя обескураженное лицо Вильгельма — до него стало доходить, что ошибка заключена не в плане Шлиффена, а в отказе от политики «умиротворения» России.
— Произойдет тоже, что и с Наполеоном — гигантские пространства поглотят вашу армию, к тому же ослабленную выделением части войск для удержания оккупированных территорий, промышленность начнет задыхаться от нехватки сырья. Англия и САСШ будут всячески поддерживать Россию — ведь чем больше немцы убьют русских, а те в ответ упокоят германцев, тем для них лучше. А я займусь благим делом — каждый год буду набирать по миллиону китайцев, снаряжать их и вооружать, и отправлять на восточный фронт. Думаю, десяти миллионов за глаза хватит…
— Хватит и пяти, мне немцев жалко, — недовольно пробурчал кайзер, утирая лоб платком.
— Нет, десять, Вилли, после чего эта орда нового Чингисхана пройдет всю Европу, безжалостно грабя «старушку», а заодно и насилуя — ничего не поделаешь, это Азия, там правят свои законы. И через сто лет, поверь, имея три миллиарда населения в Индии и Китае, они заставят считаться с собою потомков нынешних колонизаторов.
— Да они что, плодятся как кролики?!
Кайзер от изумления не сдержался, воскликнул — в пальцах сломалась папироса. Вильгельм налил рейнского вина в бокал, отпил — Фоку не предлагал, все знали, что старик совершенно не пьет.
— У них ресурсов под ногами столько, что охренеть можно. Китай в 21-м веке второе место в мире по выплавке стали держит, давно обогнав всю Европу, причем вместе взятую. И половина выплавки железа на Маньчжурию приходится, к твоему сведению.
— Это я хорошо сделал, что вложился на паях с тобой, — Вильгельм повеселел, и тут же попросил:
— Расскажи о будущем, император Цзинь. Не смотри так — ты иной человек в обличье Фока, я говорил с историками о твоих браслетах — а немцы очень любят изучать прошлое. Так что с учением буддизма о «перерождении» меня ознакомили. Да и покойная Цыси тебя потому и признала, и ее мандарины нисколько не удивились тому, что русский генерал неожиданно заговорил на нескольких восточных языках.
— Не стоит спрашивать о будущем, особенно о таком, которое само выбрасывает в прошлое человека, чтобы тот сделал все возможное, но изменил мир и его предназначение.
Фок не увиливал от вопроса, и не врал — обладающие харизмой правители, а кайзер был именно таким, интуитивно чувствуют ложь. И как бы подвел окончательную черту под возможными вопросами.
— Я жил столетием позже, и знаю тот мир, как и этот впрочем. Ведь я появлюсь на свете через девять лет и проживу почти сто два года. Прошел много войн, а видел еще больше — две академии закончил, из ума на старости лет не выжил. И предупреждаю сразу — жить тебе долго — вы с Тирпицем, как и настоящий Фок, проживете долго, за восемь десятков лет, остальные чуть поменьше. Но это в той истории, как в этой будет мне неведомо — может быть яд в бокале или кинжал убийцы, а может и дальнобойная винтовка с оптическим прицелом — британцы мастера на такие штуки.
— Буду знать, вот затейники, они такие!
С угрозой в голосе произнес Вильгельм, но было видно, что к предупреждению кайзер отнесся весьма серьезно. А Фок посмотрел на светлую балтийскую ночь — через узкую полоску блестящей воды виднелась Куршская коса. Сырой ветер с Балтики дарил прохладу через приоткрытое окно, но Фоку давно хотелось очутиться на маньчжурской жаре. Вернуться домой, да, теперь домой, к ждущей его Ленке.
— Времена страшные наступают, скоро в Китае грядет великая смута, что может продержаться сорок лет. А потом наступит момент объединения и медленного изгнания европейских колонизаторов. И возрождение империи еще через полвека. Но ведь это можно сделать и намного раньше — уже мои сыновья продолжат династию, а Маньчжурия займет место Японии. И Восток проснется от спячки и встанет во весь рост. Может во мне течет кровь Аттилы и Чингисхана, кто знает…