Однако, что за странный зонд? Присмотревшись к нему внимательней и, как говорится, поразмыслив «по поводу», поворошив все представления об объектах легче воздуха типа зонд, стратостат, дирижабль и т. д. в том объеме, в каком мы были вооружены коллективно, усомнились мы что-то в том, что эта штука есть то, за что мы ее приняли поначалу. Кое-кто ударился в другую область, имеющую отношение к секретам военного характера, но… чудес не бывает, все должно подчиняться хоть какой-то логике, а посему эти предположения по мере продолжения наблюдений не выдерживали критики, а сомнения наши насчет того, что наблюдаемый объект не является ни одним из предполагаемых аппаратов легче воздуха, не рассеялись и, как показали последующие события и их беглый анализ, не без оснований.
Во-первых, такая «сосисочная» форма объекта применительно, например, к зонду определенного назначения, является неоптимальной (конструкция, технология, вопросы динамики).
Во-вторых, объект в течение весьма длительного времени (должно быть, около часа, по крайней мере, не менее получаса) с начала наблюдения, медленно дрейфуя с востока на запад, уйдя за это время градуса на 2–3 от исходной точки начала наблюдения, находился в горизонтальной плоскости при постоянной ориентации по тангажу и рысканию (продольная ось объекта постоянно была ориентирована с востока на запад, а это было видно на глаз (а такое постоянство параметров ориентации объекта во времени предполагает наличие у последнего системы стабилизации и ориентации при условии, что объект находится в пределах атмосферы), а где ему быть, спрашивается, если не подвергать сомнению факт сотворения его разумом и руками человеческими?).
Надо полагать, что до обнаружения нами объект в течение относительно немалого времени находился в воздухе, и, возможно, до того как мы его «засекли», его ориентация была такой же. А посему, подведя итог рассуждениям об ориентации объекта, решили, что идея такого, с позволения сказать, зонда является абсурдной абракадаброй.
По-моему, комментарии излишни. Мы так и не приклеили какой-нибудь «зондовый» ярлык этой «сосиске». В-третьих, попытка определить размеры объекта с помощью глазомера и сравнения с размерами известных предметов (например, с размерами самолета ТУ-104, летящего на высоте 10 километров), при условии, что наблюдаемый объект находился на высоте порядка 15 километров, а может быть, и выше, что, казалось, не вызывает сомнения, дала величину приличную метров 80-100 в длину, а может быть, и больше. Я, конечно, понимаю, что такой «метод» определения высоты, на которой находился объект, не есть метод по известным причинам и чреват грубейшими ошибками — мы наблюдали объект из одной точки, а не из двух одновременно, когда его можно было бы «запеленговать» намертво.
Итак, «сосиска» задавала много вопросов. Было чему растекаться по древу.
Мы наблюдали объект и в бинокль, и невооруженным глазом. Все было видно как на ладони: объект описанной правильной геометрической формы, серебристобелого цвета, без других цветовых включений или выступов, с четко обозначенной периферией и неизменяющимися во времени конфигурациями и пропорциями. Материальность объекта и, как стало видно впоследствии, его «железная логика» были совершенно очевидны.
Ну, а дальше началось самое интересное. Прошло, пожалуй, около часа с тех пор, как мы заметили «сосиску», когда вдруг обнаружили, что из ее основания, обращенного на запад, стало выползать нечто, что можно было бы образно сравнить с тем, как выползает рожок улитки, и вскоре отделилось от объекта, который условимся отныне называть «базой». Процесс выхода и полного отделения «малютки» от базы занял, пожалуй, не более одной минуты. Мы сразу обратили внимание на то, что малютка (отныне назовем ее так) подобна базе (форма, пропорции), но раз в 10–12 меньшего размера. После отделения она медленно стала уходить вправо на запад-северо-запад от базы.
Как только малютка ушла от базы на расстояние, равное приблизительно ее собственной длине, из того же места стала «отпочковываться» еще одна и вскоре отделилась. Процесс отпочковывания и выхода длился столько же, сколько при выходе первой, вторая малютка была копией первой, как говорится, как две капли. Вторая малютка уходила от базы с той же скоростью, что и первая, но уже влево на запад-юго-запад, и через несколько минут (думаю, что не более 5 минут) расстояния от каждой из двух вышедших малюток до базы, как казалось, стали равными.
«Дрейф» обеих малюток продолжался. Когда каждая из них находилась от базы на расстоянии, равном двум длинам малютки или несколько большем, от базы отделилась третья малютка, совершенно подобная двум первым и устремилась вслед за первой, а как только она удалилась от базы по схеме удаления первой, отделилась четвертая и устремилась вслед за второй.
В такой последовательности по принципу «через одного» процесс отделения очередных малюток продолжался, а отделилось их всего 10 или 12 по 5 или, соответственно, по 6 в каждом из двух определившихся направлений.
К сожалению, я усомнился в том, что «железно» помню, сколько же их, этих малюток, отделилось на самом деле. Истина где-то в одной из двух названных цифр, их не было меньше десяти и не больше двенадцати, а на последовательность выхода малюток по принципу «через одного» нельзя было не обратить внимания. Здесь очевидна программа, подчиняющаяся элементарной логике. Все малютки выходили из одного места западного основания базы, были абсолютно подобны друг другу, серебристо-белого цвета, с четко обозначенной периферией.
Процесс отделения всех малюток произошел до захода солнца и длился около часа, не более. Каждая колонна из 5 (6) малюток, выстроившись в четком кильватере, медленно удалились от базы, при этом расстояние между малютками в каждой колонне равномерно увеличивалось. Угол между колоннами малюток составил градусов 30–40, иначе говоря, обе колонны расположились симметрично продольной оси базы. Казалось, вся эта процессия расположена в горизонтальной плоскости. Видно было, что со времени выхода всех малюток база продвинулась еще на несколько градусов на запад, и мы наблюдали ее уже под большим углом к горизонту. Казалось, что размеры и базы, и малюток несколько увеличились (они приблизились к нам, при этом можно предположить, что высота их полета была либо постоянной, либо уменьшилась).
После захода солнца объекты продолжали четко выделяться на небосводе, процесс удаления малюток от базы и друг от друга в каждой из колонн продолжался.
Постепенно объекты стали различаться хуже (солнце и для них ушло за горизонт или еще по каким-то иным причинам), цвет их стал бледно-матовым, свечения поверхности объектов не наблюдались. Кстати, во время всего наблюдения объектов шумов наземного свойства (шум ветра, плеск воды, шелест травы и т. д.) мы не слышали.
Думается, что мы наблюдали эту необычную процессию около четырех часов, до тех пор, пока объекты стали едва различимы и пока нам, попросту говоря, не надоело задирать головы в небо. Мы уже смирились с фактом присутствия над нашими головами этого нечто. К этому времени вся система находилась почти в зените (градусов 75–80) и несколько северо-восточней нас. Ориентация базы и малюток оставалась устойчивой за все время наблюдения. Головные малютки удалились от базы на расстояние, равное двум или более длинам базы, дистанция между малютками в колоннах сокращалась равномерно. Конфигурация, постоянство формы объектов за все время наблюдений также оставалась неизменной.
Это было удивительное зрелище, которое не могло не будоражить воображение, так же как и не могло не задавать вопросов. В небе висело нечто такое таинственно-загадочное, которое при бесспорно ощущаемой реальности, материальности (вот оно, хоть пощупай руками, если достанешь, конечно), разумности, логичности действий, мы лишили шансов на то, что его сработали разум и руки человеческие.
Было бы весьма интересно, если бы вдруг оказалось, что описанное мною наблюдали, кроме нас, и другие люди. В этом случае, несомненно, возник бы ряд вопросов, попытку разобраться в которых, по-видимому, невозможно свести к гипотезам, в основу которых положены миражи, инверсии воздуха, шаровые молнии, электромагнитные явления и прочие очевидности и невероятности.