Алексей Павлович вновь облизывает губы. Он опускает глаза, подбирая слова.
-Сопоставив скорость поступления воды в жилые районы и инкубационный период болезни, вызванной бактерией, мы пришли к выводу, что диверсия была совершена примерно в пять часов утра.
Он поднимает измученный взгляд на камеру.
-Пять часов утра шестнадцатого октября. Вот время когда мир навсегда изменился.
Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)
Мужчина средних лет с открытым лицом и живыми серыми глазами. Он одет в строгий чёрный костюм с синим галстуком.
-Считать Орёл источником эпидемии не совсем верно. Его называют так из-за того, что по причине своей густонаселённости он пострадал сильнее всего и дольше остальных населённых пунктов, подвергшихся заражению, продержался под карантином. – Анатолий Иванович сидит в своём кабинете. Перед ним на письменном столе только лампа и дорогие настольные часы с подставкой под перо. Позади на белоснежной стене висит позолоченный герб орловской области. – Так, например, первые зараженные появились ещё в кромском районе… Когда мы поняли, что наклёвывается эпидемия, было уже слишком поздно… - Анатолий Иванович качает головой. Руки он держит на столе сцепленными между собой. На запястье левой красуются роскошные золотые часы. Правую украшает массивное обручальное кольцо.
-Люди пили зараженную воду, умывались ей и ехали на свои работы, разнося заразу. Они уезжали в другие города, улетали в другие страны. Некоторые чувствовали недомогание сразу же и оставались дома – сами знаете, в нашей стране большинство предпочитает отлежаться, чем обращаться к врачу.
Тяжёлый вздох.
-Тем не менее, когда больных с непонятным диагнозом стало поступать в больницы всё больше, мы затрубили тревогу.
Алексей Черенков (биохимик, эпидемиолог, магистр наук, правительственный консультант по вопросам биологических угроз)
Алексей Павлович по-старчески пожёвывает губы.
-Почему заражались не все, кто вступал в контакт с заражённой водой? Всё связано с особой термочувствительностью бактерии-возбудителя. Температура свыше 25 градусов по Цельсию была уже губительной для неё. Так что простая термическая обработка в течение нескольких минут очень эффективно обеззараживала воду. Те, кто умывался тёплой водой, употреблял её только в виде горячих напитков, будь то кофе или чай, или просто пил кипячёной были вне опасности. Иногда спасали фильтры для очистки воды… – На лице Алексей Павловича на миг появляется грустная улыбка.
-К сожалению, мы вспомнили о нелюбви бактерии к теплу очень поздно…
Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)
-К сожалению… - Он заминается, обдумывая, стоит ли говорить об этом. – К сожалению, губернатор оказался заражен, так что вся тяжесть ответственности легла на меня. – Анатолий Иванович виновато поджимает губы и разводит руками. – К такому я, конечно, готов не был, но и сбрасывать с себя полномочия не собирался. Из Москвы в Орёл слетелись люди из ведомств, о существовании которых раньше я мог только догадываться. Меня и весь мой штаб вежливо попросили не мешать работе профессионалов. – Анатолий Иванович издает сдавленный смешок. –Но я все, же настоял, чтобы мне дали возможность участвовать в их обсуждениях. После того, как я устроил скандал, мне выделили стул в углу и дали указание сидеть и помалкивать.
Он опять издает смешок. На его лице появляется еле заметная улыбка, когда он вспоминает об этом.
-Все разместились в здании администрации, в зале для собраний. Они передвинули столы, заклеили стены какими-то графиками. Повсюду были компьютеры, кипы бумаг, кучи телефонов, которые без конца звонили. Вся площадь перед зданием была заставлена правительственными вертолётами и машинами. Эти эксперты без конца что-то обсуждали, кричали, спорили. Я только через слово понимал их реплики. Но, нужно отдать им должное, своё дело они знали. Они практически сразу выяснили причину заражения. Всё дело было в воде. Я лично звонил, чтобы её перекрыли…
Анатолий Иванович чешет лоб, вспоминая события.
-Они собрались около 9 часов, и через час уже было принято решение о дальнейших действиях.
Георгий Вагнер (журналист – писатель)
-В правительстве приняли решение об эвакуации незаражённых жителей. И это, разумеется, было самым верным решением. – Георгий цинично улыбается, показывая белоснежные ровные зубы. – При любой эпидемии первоочередная задача – изоляция носителей болезни. И если в небольших городах и посёлках это было ещё возможно, даже при той скорости реагирования, которую проявило правительство, то Орёл могла спасти только эвакуация. Судите сами, - Георгий делает приглашающий жест рукой, - население города более трёхсот тысяч человек. Из них 30% заражены, и эта цифра неуклонно растёт. Поздновато для изоляции, не так ли? – Он вновь улыбается, будто радуясь подобному стечению обстоятельств.
-К тому же это не та болезнь, при которой заражённые согласились бы на добровольный карантин. И вот впопыхах, не располагая необходимым количеством ресурсов, в бешеном темпе наверстывая упущенное время, власти начали эвакуацию. Но, и здесь они тоже просчитались…
Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)
-Мало кто тогда думал о заражённых. Мы все думали о тех, кто был ещё здоров. И их нужно было эвакуировать. Но нельзя же просто посадить людей в автобусы и увезти из города. – Анатолий Иванович виновато пожимает плечами. – Если бы в салоне оказался, хоть один зараженный, все остальные тут же разделили бы его участь. И поэтому эксперты спешно разрабатывали ряд анализов и тестов для определения наличия болезни. Ведь на начальной стадии никаких внешних признаков не было. Драгоценное время уходило…
Он чешет лоб и тяжело вздыхает.
-Со всех соседних областей стягивались люди и техника для обеспечения эвакуации. Из-за загруженности дорог было принято решение вывозить людей вертолётами. Но в Орле почти нет вертолётных площадок, поэтому пункты эвакуации организовывались на площадях, автостоянках, в парках. В пунктах устанавливались медицинские палатки, они оцеплялись ограждениями. Мы обзвонили все СМИ, дав указание по нашей команде сообщить об эвакуации – рассчитывалось, что люди, имеющие собственный транспорт смогут самостоятельно покинуть город. На выездах мы поставили блокпосты. Детей из детских садов и школ было решено эвакуировать в первую очередь. – Анатолий Иванович вдруг резко замолкает.
-Мало кто в городе тогда ещё понимал, что на самом деле происходит…
Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)
Юлия стоит в тени пожелтевшего дерева и указывает через дорогу, заставленную по бокам припаркованными машинами, на широкий фасад трёхэтажного бежевого здания с белой лепниной. Штукатурка местами отлетела, открыв серую кирпичную кладку. Над входом уныло развиваются два флага России.
-Вот тот институт, где мы с Серёжей учились. - Она поворачивается направо и указывает вдаль, где дорога, скользящая между обветшалых зданий, обрывается еле заметным белым ограждением. Людей на улицах почти нет. – А там был пункт эвакуации, куда нас направили. – Юлия тяжело вздыхает, борясь со слезами, и оглядывает то, во что превратился город. – В тот день…
Она закрывает лицо руками.
***
-В тот день, когда всё началось, мы с Настей приехали сюда примерно к половине десятого. – Юлия сидит на бетонных полураскрошенных ступеньках, обхватив себя руками. Судя по воспалённым глазам и раскрасневшемуся носу, она недавно плакала. – Мы с Настей ещё с детского сада дружили. Всегда везде вместе… Про нас ещё часто шутили, что мы в гражданском браке состоим. Мы ведь в общежитии в одной комнате жили. – Юлия смотрит себе под ноги, но взгляд устремлён сквозь асфальт. Затем, словно опомнившись, она поднимает глаза на камеру.