Похищенного торговца собирались утопить в реке, обставив дело как несчастный случай. Дескать, свалился человек пьяным в воду, да там и утонул. Все должно было делаться с таким расчетом, чтобы утопленника на следующий день обязательно нашли. Но перед этим Шульц с приятелем должны были вынудить Бобрового Хвоста написать расписку с признанием за собой большого долга. В том, что похитителям удастся заставить жертву написать расписку, барышник нисколько не сомневался. После этого Жозеф Гаррона собирался присвоить оставшееся от торговца имущество, в счет погашения долга.
Придуманный барышником план поразил Всеволода своей непомерной наглостью и отсутствием попыток хоть как-то замаскировать свои действия. Ни Шульц со своим приятелем, ни Жозеф Гаррона ничуть не опасались того, что за свои действия им придется отвечать.
Видя недоумение юноши, торговец постарался пояснить ему некоторые моменты этой истории. По словам Бобрового Хвоста, хотя Жозеф Гаррона в своем желании отомстить потерял всякую осторожность, его план наверняка бы сработал. Ведь с распиской на руках, наглые требования по оплате придуманного долга приобретали видимость законности.
— То есть, никому нет дела, что внезапно появившийся долг у также внезапно умершего человека выглядит очень подозрительно?! — переспросил студент, не скрывая своего удивления.
— Так и есть, — подтвердил торговец. — Гаррона имеет хорошие связи в городском совете. Поэтому твоя попытка оспорить долг ничего бы не дала. Судья наверняка вынесет решение в пользу барышника. Ведь формально, закон будет на его стороне. Естественно, что неприятные слухи все же пойдут. Но для этого мерзавца они даже выгодны. А попорченная репутация Гаррона не сильно беспокоит.
— Может быть стоит заставить похитителей свидетельствовать против своего нанимателя?
— Даже если ты сможешь их запугать до такой степени, что они решаться это сделать, большого толка не будет. Гаррона наверняка заявит, что это клевета подкупленных бродяг на честного человека. Но если дело все же дойдет до суда, то эти двое просто откажутся от своих слов. Иначе они не доживут до присяги.
— Ну и порядки здесь… — с задумчивым видом протянул Всеволод.
Юноша пребывал в нешуточном раздумье. Он нисколько не сомневался в словах Бобрового Хвоста. Но также ему было понятно, что когда барышник поймет, что его затея с похищением провалилась, то навряд ли успокоится. И что именно придумает барышник, Всеволод не знал. Зато он знал, что этот раз им крупно повезло вовремя прийти на помощь торговцу. В следующий раз могло так не повезти.
Естественно, что можно было просто сбежать. Вот только такой вариант студента не устраивал. Слишком многое в его планах было завязано на этот город. Да и оставлять безнаказанной выходку барышника он не собирался.
— Думаю, что нам ничто не мешает отплатить мерзавцу его же монетой. Очень опрометчиво настраивать против того, кто может постоять за себя. И Жозеф Гаррона, и его наемники очень скоро пожалеют, что с нами связались, — произнес юноша, снова взглянув на торговца.
— Было бы неплохо, — согласился с ним Бобровый Хвост. — Но отличие от этих двух негодяев, смерть которых никого особо не обеспокоит, с их хозяином дело обстоит иначе. Если нас хотя бы заподозрят в его смерти, то в Централии лучше больше не появляться. А убийство такого известного в городе человека никак не может пройти незамеченным, и на нас могут подумать в первую очередь.
— Кто говорит про убийство? Если по мнению горожан он умрет сам, то никаких поисков виновных не будет. Мало ли от какой болезни человек умер, — пояснил Всеволод, довольно кровожадно улыбаясь.
— Яд? — сделал предположение торговец.
— Никакого яда! Все будет чисто, — не вдаваясь в подробности ответил студент, после чего взглянул в сторону связанных пленных. — Естественно, что твои похитители составит в аду компанию своему нанимателю. Они сами подписали себе приговор своими делами. Вдобавок узнали много лишнего.
Разговор с торговцем велся вполголоса, но тем не менее был услышан похитителями. Их и без того бледные лица побледнели еще больше. Не согласные с таким решением, они в два голоса предприняли попытку оправдаться, мешая мольбы и ругань. Однако никакого сочувствия к себе у охранников не нашли, и добились лишь того, что им заткнули рты свернутыми из тряпок кляпами.