Когда правитель умирал, на трон, как правило, вступал сын его старшей сестры. В могущественнейшем из муисских государств, Боготе, наследник, перед тем как взойти на престол, управлял областью Чиа. Поэтому можно предположить, что сипа - правители боготской империи - первоначально правили лишь в Чиа. По той же причине наследника боготского престола часто именовали «чиа». К исполнению «своих обязанностей» будущий правитель готовился шесть лет. Все эти годы он жил в храме, выходить из которого ему дозволялось только ночью, был воздержан в еде - не ел мяса, не солил, не перчил пищу, а главное - и близко к себе не подпускал женщин. Умение обуздывать себя в этом отношении вообще играло весьма важную роль в вопросах престолонаследия. Когда, например, в одном из шести вассальных княжеств Боготы умирал князь, а «законного» наследника трона не было, то есть у старшей его сестры не было сына, сипа сам выбирал себе преемника, подвергнув претендентов весьма своеобразному испытанию. Кандидаты на престол должны были раздеться донага. И предпочтение отдавалось тому из них, кто при виде обнаженной красавицы оставался холоден как лед. В ознаменование вступления на престол нового князя, особенно же в честь нового короля, всегда устраивалось грандиозное празднество. И как раз с торжественной коронацией правителя одного из боготских вассальных княжеств - уже упоминавшейся Гуатавиты - была связана столь притягательная для конкистадоров легенда о «золотом короле». На территории этой вассальной области находится одноименное «священное озеро» муисков. Новый правитель Гуатавиты, которому предстояло принять в свои руки бразды правления, на золотых носилках во главе торжественной процессии прибывал к этому озеру.
На берегу озера он выходил из носилок и раздевался. А поскольку голый правитель, как нам известно еще из сказок Андерсена, выглядит отнюдь не импозантно, жрецы облачали его в поистине великолепный наряд. Они натирали его тело благовонными смолами, а затем покрывали золотым порошком. После этого «золотой король» вместе со жрецами, на которых было возложено совершение священного обряда, вступал на плот. Плот, легко покачиваясь на волнах, останавливался посреди озера. И правитель вместе с другими участниками обряда бросал с него в «Священное озеро» всевозможные драгоценности - диадемы, ожерелья, золотые перстни.
По одной из версий легенды колумбийских индейцев о гуатавитском озере и «золотом короле», золотыми жертвоприношениями новый властитель замаливал грех, страшное преступление, содеянное каким-то его предком.
Вернемся, однако, к более достоверным сообщениям. Продолжение обряда все они рисуют одинаково. Когда жертвоприношение было совершено, правитель по специальным сходням спускался с плота в озеро, а затем, очищенный, избавленный от своего золотого одеяния, возвращался к народу. Так заканчивался этот обряд. И новый повелитель обретал «законную власть» над подданными.
Рассказы о «золотом короле» муисков и озере Гуатавита, полном сокровищ, естественно, взволновали алчущих золота белых завоевателей. В 40-х годах XVI века три экспедиции (Кесады, Федермана и Белалкасара) одна за другой отправились в страну «золотого короля». И, разумеется, завоевали ее. Добыча была огромной.
Но подлинно золотой клад - клад священного озера - до сих пор лежит на дне его. Он привлек внимание уже первых купцов, проникших в эти места, а позднее им заинтересовался и один из величайших ученых мира, друг индейцев и почитатель древних американских цивилизаций Александр Гумбольдт. Многие старались извлечь этот клад. Только цели и методы были разными.
Не прошло и пятидесяти лет после появления европейцев, как озеро было впервые «прочесано» по инициативе и на средства лимского купца Антонио Сепульведы. Он приказал высечь в скалистом берегу священной «лагуны» Гуатавита канал и по нему отвел из озера часть воды, а затем поднял с болотистого дна ряд золотых предметов, которые ныне стали украшением Музея золота в Боготе. Но даже богатого улова корыстному купцу не хватило для возмещения расходов по дальнейшему осушению озера. Тогда власти конфисковали его «улов», а самого предпринимателя засадили в долговую тюрьму.
Из колумбийских архивных документов явствует, что в XVII и XVIII веках несколько человек пытались извлечь со дна озера сокровище чибча. Но тогдашнее состояние техники не позволило им настолько осушить озеро, чтобы проникнуть к самому глубокому месту воронкообразного дна.
В 1801 году в Боготу приехал Александр Гумбольдт, еще в молодости мечтавший отыскать драгоценности Эль Дорадо. Он составил точную карту озера и высчитал, что на дне лежит не менее 50 миллионов золотых украшений.
В 1912 году в Англии было основано специальное акционерное общество для извлечения богатств из Гуатавиты - с первоначальным капиталом в 30 тысяч фунтов стерлингов. Эти золотоискатели нового типа решили провести полный дренаж озера и доставили к нему через Анды на мулах мощные паровые насосы.
После нескольких недель упорной работы озеро превратилось в небольшую лужу, плескавшуюся на 12 метров ниже уровня первоначальной поверхности. Из густой вонючей жижи индейские рабочие стали выгребать лопатами множество золотых украшений и смарагдов. Казалось, озеру придется-таки отдать свои сокровища, которые оно так хорошо укрыло.
Но прежде чем удалось добраться до самых глубоких мест, появилось новое, совершенно неожиданное осложнение. Под солнечными лучами грязная жижа быстро просыхала и твердела, превращаясь в настоящий бетон, против которого оказалась бессильной и тогдашняя техника. Англичанам пришлось отказаться от дальнейшего осуществления своих намерений.
Когда-нибудь это богатство наверняка будет поднято, как из знаменитого жертвенного колодца в майяской Чичен-Ице. Однако будем надеяться, что оно попадет не в кладовые алчных искателей приключений, а в музеи мира, где его выставят как свидетельство высочайшего уровня этой золотой индейской культуры.
При этом знаменитая Гуатавита явно была не единственным «золотым» озером муисков. Согласно достоверным известиям, подобные же предметы индейцы бросали, к примеру, в лагуну Фукене или в лагуну Сьеча. Между прочим, из Сьечи было поднято и точное изображение - опять же на золоте - этого удивительного коронационного обряда; мы видим золотой плот, на котором плывет владыка, а вместе с ним девять других мужчин - вероятно, жрецов. Золотой плот с «золотым королем» был потом куплен берлинским Национальным музеем. Но во время пожара в бременском порту затерялся.
Обряд коронации на водах священных озер был, очевидно, связан с религиозными представлениями муисков. Мы знаем о них чрезвычайно мало. Колумбийские индейцы поклонялись главным образом солнцу и луне, которые, по их поверьям, жили в глубинах небес еще до того, как был сотворен первый человек. И лишь позднее, когда люди поселились на земле, пришел к муискам с востока бог Бочика, у которого, по преданию, была белая кожа, светлые волосы, длинные усы и борода, а также длинный плащ, украшенный маленькими деревянными крестиками! Бочика, бог воинов и правителей, учил муисков добру, взаимному уважению и любви. Противником Бочики был Чибчакум - буквально «жезл чибчей», бог всех, кто имел дело с золотом, то есть горняков, золотых дел мастеров и торговцев.
Религиозными обрядами руководили жрецы. Муиски называли их шеке. Шеке заботились также о храмах, которые были в любом сколько-нибудь крупном муисском поселении. Особенно значительные святилища муиски построили в священных местах Чиа и Ирака и в главном городе Боготы. В храмах богам приносились щедрые жертвы. Опять же золото и изумруды, уложенные в особые жертвенные корзины. У муисков происходили и многочисленные человеческие жертвоприношения. Особенно часто при жертвоприношении убивали военнопленных, а также множество пятнадцати-шестнадцатилетних юношей из других племен, которых называли мохас. Эти мохас считались как бы посредниками между людьми и солнцем. И потому приносились в жертву на высоких холмах, ближе к солнцу, и как раз в те утренние мгновения, когда на землю падали первые его лучи.