Энжела Бристол широко улыбнулась Калебу, обнажив два ряда белоснежных зубов и продемонстрировав соблазнительные ямочки на щеках.
– О, это было бы великолепно.
– Келли, вас не затруднит?
У Келли едва не сорвалось с языка гневное восклицание, мол, ее это очень даже затруднит, но она вовремя вспомнила, что находится здесь не в качестве гостьи Калеба. Она его экономка, повариха, а раз так, ничего не остается, как повиноваться.
Поднявшись, Келли на подкашивающихся от волнения ногах отправилась в кухню, раздумывая, не налить ли этой Бристол вместо кофе чашку крысиного яда. Вообще-то следовало бы!
Она с силой захлопнула кухонную дверь. Не оставалось сомнений, зачем Энжела Бристол заявилась с визитом в столь поздний час – ей нужен Калеб Страйкер, с горечью думала Келли. Она достаточно красива, чтобы его заполучить, – высокая, с прекрасной фигурой. У нее великолепная кожа, свежий цвет лица, хорошие волосы. И самое главное, что в отличие от нее, Келли, Энжела являлась его гостьей, а не какой-то там прислугой.
Келли швырнула на поднос кофейник, со стуком поставила чашки и блюдца, сахарницу, молочник, бросила две ложечки, принесла поднос в гостиную и поставила на стол рядом с диваном.
– Это все, мистер Страйкер? – подчеркнуто вежливым тоном спросила она.
– Да. Спасибо, Келли. – Девушка повернулась и пошла к двери, а он мгновенно нахмурился. – Куда это вы направляетесь, позвольте спросить?
– Но…
– Пусть идет, Калеб, – сладко улыбаясь, произнесла Энжела. – Я вижу, бедная девочка очень устала.
– Ладно, – без особого желания согласился Калеб. – В таком случае спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мистер Страйкер.
Он проводил взглядом удаляющуюся фигурку и выругался про себя: ему совсем не хотелось оставаться с Энжелой наедине. Когда Калеб наконец повернулся к ней лицом, то обнаружил, что она радостно улыбается. Ее улыбка почему-то напомнила ему оскал льва, готового через секунду схватить беззащитную лань.
Чтобы заполнить паузу, он стал разливать кофе.
– Ну-ка, позволь мне, я лучше с этим справлюсь, – сказала Энжи. Она забрала у него кофейник и наполнила две чашки. – Сливки? Сахар?
– Нет, я люблю черный.
Она передала ему чашку и, продолжая улыбаться, положила себе сахар, добавила сливки.
– Красивая комната, – отметила она между тем, – может, ты сочтешь меня идиоткой, но иногда, когда я наводила здесь порядок, видела себя хозяйкой этого дома, живущей вместе с тобой.
– Энжи…
– Да, знаю, это глупо, но я… я всегда этого хотела. И твоя мама, кстати, тоже.
– Моей мамы больше нет.
– Калли, я буду тебе хорошей женой.
– Энжи, дорогая, ты же скоро должна выйти замуж.
– Я знаю, но Том… Он не может сравниться с тобой, он ничтожество, обыкновенная посредственность.
– Ты обо мне многого не знаешь. Я давно не тот мальчик, с которым ты когда-то играла и который двенадцать лет назад уехал отсюда. С тех пор я очень изменился, да и ты тоже.
– Но мне нравятся произошедшие в тебе перемены, и тебе, как мне кажется, я не совсем безразлична.
– Черт бы тебя побрал, женщина, между нами же ничего не было!
На ее глазах вдруг выступили слезы.
– Калли, как ты можешь так говорить? Ты меня целовал! Неужто забыл?
– Я тогда был еще совсем ребенком, как и ты. Наши поцелуи… В них не было ничего серьезного.
– Но для меня это было очень серьезно! Энжела громко шмыгнула, а затем, почувствовав, что он расслабился, заключила его в объятия и поцеловала в губы.
На какой-то миг Калеб настолько опешил, что почти неосознанно ответил на ее поцелуй. Господи, такая теплая в его руках, такая податливая, а целует с такой страстью, будто только его и ждала всю жизнь.
Чувство реальности немедленно вернулось к нему, как только в комнату вошла Келли.
– Извините, – запинаясь, выдавила девушка. При виде этих двоих, лежащих в объятиях друг друга, у нее перехватило дыхание. – Я… я… Простите… – бестолково повторяла она, потом, опомнившись, опрометью вылетела из гостиной.
Калеб расцепил руки Энжелы и тихо выругался.
– Знаешь, Энжи, тебе, наверное, было бы лучше отправиться домой.
– Почему?
– Я не тот человек, я не предназначен для тебя. Помнишь, ты когда-то говорила, что мечтаешь стать почтенной дамой, выйти замуж за человека, с которым создашь семью и будешь жить в городе? – Калеб мрачно потряс головой. – Я совсем другой, и ты давно это знала. И знала, что в городе я жить не намерен. Я не мужчина твоей мечты и не добропорядочный горожанин. А уж респектабельным меня никак не назовешь.
– Для меня ты самый добропорядочный человек, Калеб Страйкер, и, я думаю, ты намного респектабельней, чем иные господа.
– Уже поздно, твой отец будет волноваться.
– Не будет. Он знает, где я.
– Энжи, прошу тебя. – Калебу совсем не хотелось обижать Энжелу, но он помнил причину, по которой не хотел связывать с ней свою судьбу, помнил также и то, что не он, а она жаждала того поцелуя за конюшней.
– Хорошо, Калли, я пойду. – Отлично зная, что на этого человека нельзя давить, Энжела улыбнулась. Сдаваться без борьбы она явно не собиралась. – Мы же с тобой друзья, правда?
– Конечно, друзья, – буркнул Калеб.
– Вот и прекрасно. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Он проводил ее до двери, где она все-таки ухитрилась чмокнуть его в щеку. Вернувшись в гостиную, он обеими руками уперся в каминную полку и уставился на огонь. Вот если бы на месте Энжи была Келли! Если бы в глазах Келли он был самым лучшим! Но Келли сторонилась мужчин, а он чувствовал себя слишком старым, чтобы обхаживать желторотых девственниц, краснеющих по любому поводу.
Глава 12
На следующий день, после завтрака, Келли приготовилась к очередному уроку верховой езды. На ней была та же юбка, что накануне, и синяя английская блузка, подчеркивающая васильковый цвет ее глаз.
Сначала она решила, что поездка не состоится, потому что Калеб наверняка захочет кататься с Энжелой Бристол, но когда заикнулась об этом за завтраком, он покачал головой и заявил, что Энжела всего лишь его друг и ничего больше. Ничего себе – друг, подумала Келли, их поцелуй прошлой ночью никак не назовешь дружеским, но ничего не сказала.
Когда они пришли на конюшню, Калеб первым делом показал, как правильно седлать гнедого. Потом отступил в сторону и проследил, как она это делает.
Понимая, что от его взгляда не ускользнёт ни малейшая оплошность, Келли убедилась, что попона нигде не морщит, и только тогда накинула седло. Неудивительно, что он не подготовил для нее мерина заранее, вот для вдовушки Бристол он бы наверняка расстарался.
Калеб заметил решительное выражение на лице Келли и нахмурился. За ней нужен глаз да глаз, сейчас она на все способна.
Он подсадил ее в седло, сам уселся на жеребца и первым выехал со двора.
Выбрав ровный участок земли, Калеб заставил Келли продемонстрировать различные аллюры. Шаг, рысь, галоп. Повороты направо, налево. Отличная посадка и легкие руки, думал Калеб, внимательно наблюдая за всадницей. Еще несколько уроков, и она будет скакать не хуже любого индейца из племени лакотов.
– На сегодня довольно, – двадцать минут спустя проговорил он. – К востоку отсюда есть озеро. Вы любите рыбачить?
– Не знаю.
– Я взял с собой леску и пару крючков. Хотите попробовать?
Келли кивнула, пришпорила своего мерина и отправилась вслед за Калебом. Утро было восхитительное. Небо синее и без единого облачка, слабый ветерок шелестел в стеблях травы.
Повсюду, куда ни бросишь взгляд, паслись стада коров самой различной масти – тут желтовато-коричневые, там рыжие, а чуть поодаль черно-белые; они косились миндалевидными печальными глазами на Калеба и Келли, когда те проезжали мимо, и тут же снова принимались жевать свою жвачку.
Келли припомнила, что Калеб как-то упомянул о даре его матери индейцам – та послала им более сотни бычков. И теперь, оглядываясь по сторонам, она поражалась: как много вокруг паслось животных. Девушка не преминула заметить это вслух.