Причины такой “смены курса” кроются в особенностях внешне- и внутриполитической обстановки конца 1940-х – начала 1950-х гг. В этот период, как верно отметил в своём историографическом обзоре А.В. Гринёв, “официальные власти СССР сделали ставку на «русский патриотизм», а также старались отмежеваться от колониального прошлого России… и одновременно всячески дискредитировать «американский империализм»”. 10
Наиболее ярко апологетика русской колонизации проявилась в творчестве С. Н. Маркова. В его научно-популярной работе “Летопись Аляски” безапелляционно утверждается, будто “главным виновником ситхинской резни” был английский капитан Генри Барбер, коего автор именует не иначе, как чёрный корсар. Война Тлинкитов против русских поселений и промысловых партий характеризуется, как “измена”, а ситкинский вождь Катлиан аттестуется, как “тойон, променявший дружбу с Барановым на барберовский ром”. Кроме того, при изложении фактов неоднократно допускаются их искажения и намеренные умолчания. 11
Большинство же авторов, занимавшихся историей Русской Америки, предпочитало просто обходить столь неудобную тему или же упоминать об этих событиях походя, вскользь. В частности, это касается и тех исследователей, которые посвятили свои труды биографиям российских путешественников и мореплавателей, чья деятельность так или иначе была связана с Русской Америкой того периода – Ю.Ф. Лисянского, В.М. Головнина, Н.П. Резанова, Г.И. Лангсдорфа. 12
Впервые тема русско-тлинкитских взаимоотношений получила в отечественной литературе объективное освещение на современном научном уровне лишь в 1985 г. в статье А.А. Истомина. 13 Однако обзорный характер работы, а также особенности стоявшей перед автором задачи не позволили ему более детально проанализировать ряд возникающих в ходе исследования проблем. А.А. Истомин пришёл к важнейшему выводу, что “в основе враждебности Тлинкитов лежали русско-тлинкитские противоречия, связанные с использованием природных богатств края”. Отметил он и то, что влияние на “специфику русско-тлинкитских контактов оказал уровень развития тлинкитского общества”, а также “отсутствие у русских монополии на контакты с коренным населением”. 14
К сходным выводам пришёл и А.В. Гринёв – автор единственной пока в отечественной литературе монографии, посвящённой Тлинкитам и ряда статей по данной тематике. 15 Им была впервые проанализирована почти вся совокупность известных науке материалов о русско-тлинкитских взаимоотношениях и военных действиях начала XIX в., сделана попытка на новом уровне реконструировать ход событий, разобран ряд спорных и неясных вопросов (численность воинских сил и число погибших, причины столкновений, общий ход боевых действий, роль англо-американских торговцев в разжигании конфликта). События 1802 г. А.В. Гринёв характеризует как “восстание”, которое стало, по его мнению, крупнейшим выступлением аборигенов за всю историю Русской Америки. Особое значение имеет исследование им комплекса проблем, связанных с историей русского поселения в Якутате и его гибелью.
Помимо конкретных вопросов, связанных непосредственно с русско-тлинкитским конфликтом, важную роль играют и выводы А.В. Гринёва и А.А. Истомина относительно общих закономерностей во взаимоотношениях между русскими и аборигенами Аляски, изложенные ими в ряде работ. Согласно этим положениям, российская колонизация Аляски в отношении коренного населения напоминала испанскую колонизацию Нового Света и имела ряд черт, родивших её с процессом освоения Канады французами. Туземцы включались в структуру колоний в качестве необходимого элемента и подвергались в основном докапиталистическим формам эксплуатации. 16
В последние годы бурные события в российских владениях на Аляске начала XIX в. всё более привлекают к себе внимание отечественных исследователей. Причины русско-тлинкитской вражды были исследованы в одной из статей Г.И. Дзенискевич. 17 По мнению автора, “поводом к трагическому инциденту могло… послужить… грубое нарушение традиционного этикета, связанного, в частности, с передачей эмблем.” Г.И. Дзенискевич считает, что знаки, вручаемые русскими мореплавателями и служащими РАК индейским вождям, расценивались последними “как залог обеспечения каких-то новых экономических привилегий” – подобно их собственным тотемным реликвиям. То, что пришельцы односторонне пользовались предоставленными им взамен правами, не выполняя “данных“ ими обязательств, якобы и вызвало гнев индейцев, повлёкший столь страшные последствия. Отдельную работу начальному этапу освоения русскими Ситки посвятил А.Р. Артемьев, основавшийся на предшествовавших ему трудах К.Т. Хлебникова и А.В. Гринёва. 18 Проблему, связанную с первым появлением русских в земле Тлинкитов, рассматривали в своих работах Я.М. Свет, С.Г. Фёдорова и С.А. Корсун. 19
Не меньшее внимание уделялось Тлинкитам и в этнографической литературе, где среди прочих аспектов рассматривались их военные обычаи и особенности вооружения. Одним из первых тлинкитское оружие и доспехи исследовал, опираясь на коллекции МАЭ, С.А. Ратнер-Штернберг. 20 В своих работах он детально описал боевые шлемы, панцири и кинжалы, привёл немало ценных сведений относительно военного дела Тлинкитов. Вопросы вооружения, тактики и военной обрядности рассматривались также в трудах Ю.П. Аверкиевой и А.В. Гринёва. В частности, Ю.П. Аверкиева отмечала, что “война в тлинкитском обществе имела уже значение регулярного промысла, не менее важного, чем рыболовство, но наиболее почётного и достойного племенной знати занятия.” 21 Она же высоко оценивала роль работорговли и рабовладения, как стимула военных набегов, но при этом явно преувеличивала, говоря, будто у племён Северо-Западного побережья ко времени их контакта с европейцами уже формировался “военно-дружинный слой, нередко диктовавший вождям свою волю на племенных советах”. 22 Кроме того, говоря о месте войны в тлинкитском обществе она практически игнорировала роль кланов и межклановой вражды.
Изучая эволюцию тлинкитского общества, А.В. Гринёв проследил также изменения, произошедшие в области военного дела за период существования Русской Америки. Согласно его выводам, “Тлинкиты были воинственным народом”, однако у них так и не сложилось “сословие людей, посвятивших себя исключительно военной деятельности” или “особая группа военных предводителей”. 23 По его наблюдениям, “контакты с европейцами не изменили тактику ведения боевых действий Тлинкитов”, но существенно повлияли на материальную часть военного дела. Это проявилось в быстром и повсеместном распространении огнестрельного оружия, эволюции защитных доспехов, оснащении крепостей артиллерией. 24
В целом в отечественной исторической науке ныне прочно наметился отход от старых стереотипов в освещении истории Русской Америки, что наглядно продемонстрировал вышедший в 1997 г. первый из запланированных трёх томов коллективного обобщающего труда по данной теме. 25 Немалое место в нём уделено “индейскому фактору” развития российских колоний в Америке, в том числе и взаимоотношениям русских промышленников с Тлинкитами.
Не обходили своим вниманием вопросы русско-тлинкитских взаимоотношений и зарубежные, в первую очередь американские, учёные. Тлинкитам, Русской Америке и морской мехоторговле в США посвящена обширная научная и научно-популярная литература. 26 Ряд трудов, особенно общего характера, не избежали ошибок, делая их иной раз даже при изложении общеизвестных фактов. Смещены и искажены события в научно-популярной биографии А.А. Баранова, написанной Г. Шевиньи, которая выдержала ряд переизданий. 27 В частности, описывая гибель Михайловской крепости на Ситке, автор утверждает, что среди американских судов, находившихся в те дни у берегов острова, находилась “Каролина” под командованием Уильяма Стёрджиса, в то время, как на самом деле третьим после судов Барбера и Эббетса в Ситкинской бухте находился “Глобус” Уильяма Каннингема. Не вдаётся Шевиньи и в глубокий разбор причин войны, ограничиваясь следованием внешней канве событий.