С течением времени силы и возможности Баранова несколько возросли. Главное Правление РАК подчинило ему Уналашку и прочие свои американские владения, до сих пор управлявшиеся самостоятельными конторами. Вместе с этим Баранов получил звание Главного Правителя колоний. Он сумел преодолеть и недовольство промышленных, вызванное новой системой заключения контрактов, которая лишала их многих выгод и усиливала их зависимость от компании. Из Охотска и с Уналашки к нему прибыло пополнение: более 120 человек. Активно запасалось оружие. На одном из американских судов среди прочих товаров было куплено и две пушки. Тогда же, по сведениям П. А. Тихменева, американцы доставили на Кадьяк вырученных ими из индейского плена нескольких Алеутов и одного русского. 4 Ю. Ф. Лисянский также отмечал, что подробности ситкинских событий известны ему со слов некоего русского промышленного, попавшего тогда в плен, но "потом нашедшего способ бежать." 5 Вероятно, в обоих случаях речь идёт об одном и том же человеке – креоле Афанасии Кочесове из партии Урбанова. 6 Неясно, правда, кто из американских капитанов доставил беглеца на Кадьяк (возможно, это был Джон Эббетс).
В июне 1803 г. А. А. Баранов лично прибыл в Якутат на судне "Ольга". Он намеревался оттуда двинуться на Ситку, однако осуществление этого замысла было отложено по настоянию И. А. Кускова. Иван Александрович предусмотрительно заметил, что "по позднему времени байдарки могут от бурь погибнуть и неудачная Экспедиция только ободрит Колош." 7 Тогда, по указанию Баранова, было начато строительство двух новых небольших парусных судов для предстоящего похода – "Ростислава" и "Ермака". Для усиления гарнизона в Якутате на зимовку было оставлено около 100 русских промышленных и столько же туземных партовщиков и каюров. Однако, возвращаясь на Кадьяк, Александр Андреевич всё же опасался за судьбу последнего оплота РАК в стране тлинкитов и вновь советовал Кускову в случае враждебности акойцев, беспокойных соседей Якутата, выслать против них отряд из 70 русских промышленных при 6 лёгких орудиях. 8
23 марта 1804 г. штурман Бубнов доставил А. А. Баранову известие о пожаловании его в чин коллежского советника. "Я награждён, а Ситка потеряна, – воскликнул тогда Александр Андреевич, – Нет! Я не могу жить! Иду – или умереть, или включить её в число земель Августейшего моего благодетеля!" 9 Однако нанести давно подготавливаемый ответный удар компания смогла лишь воспользовавшись поддержкой, оказанной ей первой русской кругосветной экспедицией И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского (1803-1806 гг.).
13 июля 1804 г. 14-пушечный шлюп "Нева" под командованием капитан-лейтенанта Ю. Ф. Лисянского вошёл в Гавань Св. Павла на Кадьяке. 10 Усталые моряки радовались окончанию долгого и трудного плавания, но их надежды на отдых не оправдались. На Кадьяке Лисянского ожидало письмо Баранова, в котором Главный Правитель просил помощи в организованном им походе против индейцев. Капитан не мог отказать ему в этом.
2 апреля 1804 г. с Кадьяка выступила партия в 300 байдарок 11 во главе с Т. С. Демьяненковым. Через два дня за ней последовал и сам Баранов на шебеке “Ольга” в сопровождении судов "Екатерина" и "Александр Невский". 25 мая он прибыл в Якутат, где его ожидал И. А. Кусков с новопостроенными "Ермаком" и "Ростиславом". По пути партия, вероятно увеличилась за счёт присоединившихся чугачей. Отправив первые два судна прямо на Ситку, а "Ростислав" выделив для прикрытия промысла, Баранов покинул Якутат на "Ермаке" 25 августа и на следующий день присоединился к партии в Ледяном проливе (пр. Кросс). 12
В общей сложности силы Главного Правителя насчитывали в своём составе 120 русских промышленных и около 900 "жителей кадьякских, аляскинских, кенайских и чугатских," под предводительством 38 тойонов (400 байдарок). Сюда вошли практически все северные враги тлинкитов. Их предводители были поставлены под строгий контроль со стороны РАК: Лисянский отмечал, что тойоны "во всём сносятся с русскими промышленниками." 13 Общее руководство туземным ополчением осуществляли И. А. Кусков и Т. С. Демьяненков. Поход должен был продемонстрировать тлинкитам всю мощь Российско-Американской компании. На вооружении большинства партовщиков, правда, оставались их "длинные копья, стрелы и другие орудия, приготовляемые для промысла морских зверей", но в Якутате туземным союзникам было выдано "множество ружей" – вопреки обычной практике компании выдавать на партию в несколько сот человек лишь 40-50 единиц огнестрельного оружия. Компанейские суда, выстроенные Кусковым "без всяких мастеров", как отмечает Н. П. Резанов, 14 имели на вооружении по две 6-фунтовые пушки и по два 4-фунтовых картауна. Однако на них не было "ни пороха, ни такелажа столько, чтобы они могли исполнить своё предприятие с желаемым успехом." 15 Железные детали для новопостроенных "Ермака" и "Ростислава" были взяты с обветшавшей "Св. Ольги". Снасти с неё же были употреблены на такелаж новых судов, причём для большей прочности к пеньке тросов и канатов пришлось добавлять "древесные коренья и китовый ус." Позднее, осматривая их, Ю. Ф. Лисянский удивлялся, "как можно было отправить эти два перевозочных бота (так как судами назвать их нельзя) в столь худом состоянии против народа, который… употребил все зависящие от него меры для своей защиты и снабдил себя достаточным количеством огнестрельного оружия." 16 По пути от Кадьяка до Ситки численность партии несколько сократилась из-за "простудных болезней": часть больных умерла, а часть была отослана обратно. На Ситку прибыло 800 человек на 350 байдарках.
К Ситке А. А. Баранов двигался кружным путём. Вначале он хотел обезопасить свой тыл перед решающей схваткой, а заодно устрашить союзные "бунтовщикам" тлинкитские куаны. И это ему полностью удалось. Первыми капитулировали ближайшие к Якутату северные куаны Аку (Акой, Драй-Бей) и Хуна. Не дожидаясь прихода русских они выслали к Баранову парламентёров. Особенно радел о мире дальновидный Джиснийя (Честныга). Помимо политических соображений, у него были для того и личные побуждения: сын вождя находился в русском плену. 17 Переговоры оказались удачны, а Джиснийя даже остался при экспедиции в качестве толмача – в равной степени, видимо, и в знак своего усердия, и в качестве залога мира. Первый успех в деле замирения колошей Баранов отметил небывалым зрелищем: старая, пришедшая в негодность и лишённая такелажа "Св. Ольга" была торжественно сожжёна под пушечные и ружейные залпы на глазах поражённых индейцев. Судно это было "весьма ветхое, маленькое, одномачтовое и однопалубное", 18 однако сожжение его должно было весьма впечатлить тлинкитов и повысить в их глазах престиж Нанака – подобные широкие жесты были характерны для индейских потлачей.
После церемоний и празднеств по случаю примирения, "Ростислав", "Ермак" и флотилия байдарок вошли в Ледяной пролив, недаром носивший у русских промышленных это название: "Вдруг чрезвычайно густой туман скрыл от них берега при входе в пролив лежащие и стеною стоящие льды, – повествует К. Т. Хлебников, – даже нельзя было усмотреть с одного судна другое… усилилось течение с приливом моря и, быстротою оного Ермак увлечён во льды и носим вместе с ними между опаснейшими утёсами и скалами… ветр затих, паруса не служили, буксиры бессильны противудействовать стремлению прилива, а глубина не позволяла стать на якорь… В сём отчаянном положении начался отлив и их с таким же стремлением и по тем же опасностям повлекло обратно в проход… Между громадами стоячих льдов от течения происходили водовороты, в которых судно вертелось вместе с носящимися льдинами и… тут надлежало употребить всевозможные усилия, чтобы отталкиваться шестами и не быть раздавленными." 19 Ледяные горы нависали над судами и касались рей. Полдня ушло на борьбу со стихией и, наконец, потрёпанная флотилия выбралась изо льдов, потеряв шлюпку с "Ермака" и румпель с "Ростислава", а в партии погибла в водоворотах трёхлючная байдарка. Вторую попытку пройти по страшному проливу Баранов предпринял лишь спустя три дня и в этом случае она увенчалась успехом.