На следующее утро тлинкиты, воодушевлённые вчерашним успехом, сами принялись обстреливать русские суда из своих пушек, не нанеся им, впрочем, никакого вреда. Лисянский, которому раненый Баранов передал командование экспедицией, ответил на эту дерзость залпами артиллерии "Невы". Бомбардировка произвела на индейцев достаточно сильное впечатление и они вновь заявили о своём желании заключить мир и даже прислали одного аманата. Тогда же договорились и о присылке остальных заложников.
На рассвете над индейской крепостью опять взвился белый флаг и тлинкиты начали неспешно присылать на "Неву" аманатов. Одновременно множество людей высыпало из крепости на берег. Они принялись подбирать валявшиеся там русские ядра. Возможно, в крепости имелись орудия более крупного калибра, чем обнаруженные там позднее фальконеты; быть может индейцы намеревались сбрасывать ядра на головы штурмующим. Однако, в любом случае, Лисянский не позволил индейцам пополнить свои арсеналы: несколько пушечных выстрелов загнали их обратно в форт. К вечеру в руках русских было уже 9 заложников и среди них – "самые ближние родственники тайонов". Аманатов продолжали привозить и в последующие дни. Всего их было выдано "16 человек из числа тойонских детей и прочших почотных между ими людей". 58 Вместе с ними возвращались и некоторые пленники, находившиеся в руках колошей с 1802 г. Всего было освобождено три Алеутки и один Алеут. Одна из этих пленниц сообщила, что Катлиан послал гонца в Хуцнуву-куан, прося о помощи. Тотчас в крепость направили толмача, который потребовал от тлинкитов немедленно покинуть форт, "если не желают себе совершенной гибели." Индейцам следовало переселиться на указанное им Барановым место в 30 верстах от крепости. 59 Катлиан затянул переговоры на весь день и просил "позволения переночевать в крепости, дав честное слово, что вместе с рассветом все жители оставят её." Вождь, похоже, тянул время, всё ещё надеясь на хуцновскую подмогу: наутро индейцы так и не оставили крепости. Катлиан заявил, что будто бы ждёт прилива, чтобы выехать на лодках. Ю. Ф. Лисянский, выведенный из терпения этими проволочками, требовал вновь обстрелять форт и предлагал Баранову выстроить плоты, чтобы во время прилива подвезти на них пушки под самые стены.
Наконец было достигнуто соглашение, что индейцы, если они согласны покинуть крепость, прокричат ночью трижды "у-у-у!" И действительно, в восьмом часу вечера на "Неве" услышали гул голосов и в ответ на это матросы трижды прокричали "Ура!" "После этого ситкинцы, пропев песню, дали нам знать, что они только теперь считают себя в совершенной безопасности." 60
7 октября в Крепости Молодого Деревца не было видно никакого движения. Видя это и "заметив, что повсюду насело великое множество ворон", Лисянский послал на берег толмача. По возвращении тот сообщил, что крепость пуста и в ней остались только две старухи и мальчик. Тлинкиты ушли лесом, бросив на берегу более 20 батов. Они не решились воспользоваться ими, боясь русских пушек. Важную роль в принятии такого решения сыграла, по индейским преданиям, одна из переводчиц – "самодеятельная посредница" Даалт Нейх (Daalth Neix). Придя в Крепость Молодого Деревца, она заявила, что белый флаг над русским судном означает, что тлинкиты будут вычищены из крепости, как тающий снег. Это напугало индейцев и они решили покинуть своё убежище посуху и тайком. 61 Они направлялись к Пойнт-Крейвен, где встретили бы дружественных хуцновских дешитан. Через лес и горы бежали они к Хуцновскому проливу, теряя по пути людей, умиравших от холода и голода. Гибель людей во время этого перехода, также как и при предшествующих ему боях и бомбардировках, навсегда подорвала могущество знати клана киксади, численность которой так никогда и не восстановилась полностью. 62 Прибыв в бухту Хэнус-Бей, беглецы разожгли костры и дымовыми сигналами запросили помощи у союзников. Хуцновцы пришли к ним на лодках через пролив и помогли обустроиться на новом месте. 63
Потери индейцев трудно поддаются точному определению. К. Т. Хлебников сообщает, что подле оставленной тлинкитами крепости было найдено до 30 мёртвых тел. 64 Это отчасти согласуется и с устной индейской традицией. По словам тлинкитского сказителя Херба Хоупа только Дом Мыса (Point House), из которого он сам был родом, потерял в боях 1804 г. около 20 воинов. Он же сообщает, что погибших в битве ситкинцы временно захоронили “в мелких могилах восточнее форта” вместе с детьми, убитыми во время обстрела крепости. Они намеревались вернуться и кремировать тела. Однако, как утверждает Херб Хоуп, русские выкопали трупы убитых и киксади не смогли сжечь их по своему обычаю. 65
8 октября Лисянский и Баранов вошли, наконец, за стены индейского форта. Тут они обнаружили около сотни русских ядер, три чугунных фальконета, несколько брошенных старых ружей, а также "несколько порожних сундуков и до 50 медвежьих кож." В добычу победителям досталось и около 30 индейских каноэ. Около крепости было найдено до 30 мёртвых тел; 66 между барабор валялись зарезанные собаки; три старухи сидели подле 4-5 заколотых детей – это были мальчики, один семи-девяти лет, а трое примерно лет четырёх. Тлинкиты опасались, что лай собак выдаст путь их тайного бегства, но причина убийства детей так и осталась неясной. Обычно при упоминании этого факта говорится, что их убили для того, чтобы они своим плачем, как собаки лаем, не навели на след беглецов погоню. Так объясняют это сейчас и сами индейцы. По мнению сказителя Алекса Эндрюса, дети были убиты, чтобы их голоса не выдали русским расположения тлинкитов. 67 Но Марк Джейкобс придерживается иного взгляда: "Перед уходом они решили, что самые старые и самые маленькие не перенесут путешествия, так что проще всего будет убить их и избавиться от обузы." 68 Это даже вызвало, по его словам, долгую вражду между киксади и кагвантанами – отцы детей и родственники их по мужской линии не могли простить этих убийств. Херб Хоуп сообщает о гибели определённого числа детей и младенцев, но относит это к последствиям обстрела форта русской артиллерией. 69 В данном вопросе не следует безоговорочно принимать на веру сведения противоречащих друг другу легенд. В крепости, вероятнее всего, находились отнюдь не одни киксади, но и члены других кланов, в том числе и кагвантанов, чьё враждебное отношение к русским отмечалось ещё в 1801 г. Они не могли не вмешаться в дело, касающееся жизни их детей. Кроме того, подобная версия не объясняет некоторых фактов. Убиты были одни мальчики; убито их было всего четверо; 70 все они находились уже в том возрасте, когда можно было не опасаться их внезапного громкого плача. Вряд ли то были самые младшие из всех детей в столь обширном (более тысячи человек) селении. А. В. Гринёв предполагает, что то были дети рабов 71, но и это не объясняет причин их гибели. Быть может здесь имело место жертвоприношение с целью обеспечить помощь потусторонних сил при отступлении; не исключено, что это были маленькие креолы и кадьякцы, захваченные при разгроме Михайловской крепости и с тех пор жившие на положении рабов – именно на них в первую очередь могли сорвать зло разъярённые потерями тлинкиты (будь они сыновьями индеанок, живших с русскими, они считались бы тлинкитами, членами рода их матерей, а не безродными чужаками). 72