Погода быстро портится. Крепчающий ветер за окном вовсю раскачивает неработающие гирлянды, которыми увешаны магнолии перед домом. Надвигается шторм, рваные облака опускаются все ближе к морю, создавая какую -то зловещую игру света и тени.
Макс напряженно молчит, я по его лицу ясно читаю, что он пытается подобрать слова и не знает с чего начать. Понимаю его, сама бы растерялась. Планирую, спокойно поговорить и понять, что и как нам делать дальше.
Но для начала надо бы разобраться в более давнем прошлом.
- Макс, давай проясним. Тогда, пятнадцать лет назад ты выжил. Почему не дал мне знать, что с тобой все в порядке?
- Потому что было как раз не «все в порядке», я не мог тебя подвергать опасности, -зеленые глаза Макса недобро вспыхивают.
На его скулах начинают играть желваки. Но чувствуется, как усилием воли, мужчина контролирует свои эмоции, как и те слова, которые говорит.
- За тобой следили?
- Нет, Лада. Это за тобой следили. И я должен был сделать все, чтоб эти люди поверили в то, что меня больше нет. Чтоб они не пытались достать меня через тебя. Это же так просто
- надавить на меня, зная о тебе. Похитить тебя и заставить меня сделать то, что им надо было. А в итоге - убить нас обоих.
- Кто эти люди, Макс? Что им надо было такого, что ты не мог сделать?
- Мог, - хмуро усмехается Макс, - я мог сделать все, что им надо было. Но им хотелось все больше и больше. Задания становились все рискованней. Хотя, дело совсем не в риске. За риск как раз мне вполне неплохо платили. Однако рано или поздно настал бы такой момент, когда они решили бы меня устранить.
- У странить?
- Ликвидировать.
- Почему?
- Я слишком многое знал и на тот момент на меня было заведено несколько уголовных дел и если бы меня взяли, то я теоретически мог бы сдать очень больших людей. А они не могли этого допустить.
- Момент для твоей ликвидации настал именно тогда, в декабре 2006 -го?
- Да. С одной стороны, заказчики меня уже были готовы устранить, с другой - на хвосте менты. Я понимал, что моя смерть - дело решенное, но они могли впутать и тебя. Я ведь за тебя только и боялся.
- Макс, почему ты мне не рассказал? Мы могли бы что -то придумать? - растерянно шепчу я, понимая, что нет, ничего мы не могли бы придумать.
Макс молчит, я чувствую, как ему сейчас трудно.
- Маленькая, если б ты знала, как мне было непросто без тебя, все это время. Я даже не знаю, что хуже - то, что для тебя я тогда умер, или если бы ты знала, что я просто исчез.
Господи, во мне все переворачивается, когда я слышу вот это «маленькая». Но почему же так больно именно сейчас, столько лет спустя? Лучше б он сейчас меня не называл так, слишком много горечи всколыхнулось внутри от этого нежного слова.
Я больше не хочу терять голову от его голоса, который для меня остается самым сексуальным даже когда мы ссоримся. Но я теперь никому и никогда не позволю называть себя «маленькой». Слишком больно потом приходится за это расплачиваться.
- Лада, поверь, я хотел увидеть тебя, встретиться с тобой, все объяснить. Но я понимал, что не имею права на эту слабость. В моем мире, инсценировка собственной гибели - не такая уж и редкость. И первое время меня проверяли. Да и тебя тоже проверяли.
По моему лицу катятся слезы, я ничего не могу с ними поделать.
- Лада, любимая... - шепчет мне Макс, - постарайся меня понять. Я знаю, что не могу просить тебя меня простить.
- Ты. - я захлебываюсь от смеси ярости с досадой, - ты хоть знал, как мне было плохо? А может быть я тоже не верила в то, что тебя убили? Просто потому, что не хотела верить? Не могла поверить.
- Я знаю это, - тихо говорит Макс и опускает глаза. - я видел, как ты пыталась выйти на меня и, надо признать, у тебя неоднократно почти получалось.
- Нет, ничего ты не знаешь! - срываюсь на крик, - ничего не знаешь о том, как мне было плохо. Я не жила, я просто существовала. И теперь ты появляешься в моей жизни и еще называешь любимой? Что я должна чувствовать по-твоему? Простить тебя?
Макс делает попытку меня обнять, но я вырываюсь. И сразу становится холодней, так как я понимаю: захотел бы удержать - не дал бы вырваться. Он смотрит на меня взглядом затравленного хищника.
Какая ж дрянь засела внутри меня, настолько гадкая, что я не могу переступить через себя и сделать шаг к нему навстречу? Ему ведь больно, столько лет он не мог выдать себя и подставить меня.
Но кто, кто вернет мне те годы, которые я потратила, оплакивая его, пытаясь отыскать кого-то хоть отдаленно похожего на него. Накатывает злость, вперемешку с обидой и гневом. Я бы очень хотела, чтоб сейчас внутри меня была только пустота. Зияющая пустота, которая не болит.