- Маленькая, не нужно ничего говорить. Просто верь, что ты в безопасности. И этого подонка больше нет. Никого из тех людей больше нет. И я не отпущу тебя больше ни на шаг.
Его голос звучит уверенно, тихо и очень твердо, в нем чувствуется сталь.
Макс поправляет влажную прядь моих волос и укладывает меня на кровать. Свернувшись клубочком, я наблюдаю за тем, как он переодевается в сухую одежду. Сейчас я хочу только одного - прижаться к его горячему и сильному телу, зарыться носом в его футболку и раствориться в этом запахе безопасности. Мой взгляд падает на кобуру, лежащую на тумбочке. Из кобуры он вытаскивает пистолет и что -то в нем перепроверяет.
- Когда все закончится, надо будет научить тебя стрелять, - невозмутимо предлагает он и я в его голосе слышу улыбку.
- Ага, ты что забыл, как уже учил меня стрелять, а потом решил, что стрельба и я - вещи несовместимые, - легонько подкалываю его я, - И вообще, даже перцовый баллончик в моих руках опасен прежде всего для меня самой, поверь мне.
- И все же я рискну, - не унимается Макс и мне нравится его настойчивость.
- А из него, - я киваю в сторону лежащего на тумбочке «Вальтера» мне можно будет пальнуть?
- Как ты сказала? Пальнуть? - теперь уже Макс вовсю радостно скалится от моего «пальнуть», - м-мм. , значит - пальнуть.
Я чувствую, что его очень веселит то, как я выразилась насчет стрельбы. Но свои «исключительные» стрелковые навыки я отлично помню еще по военной кафедре в ВУЗе. До сих пор кажется, что бравые вояки молча перекрестились, когда без пяти минут офицер запаса Лада Горностаева сдавала итоговый экзамен. К счастью, стрелять мне уже не давали - комиссии вполне хватило того, что я им тараторила про боевые отравляющие вещества. Между прочим, на твердую четверку.
- А я ведь даже военную кафедру закончила и вообще я - офицер запаса, - важным тоном изрекаю я и Макс окончательно покатывается от смеха. А вместе с ним начинаю смеяться и я. Жесткая волна запоздалого страха постепенно ослабевает.
- Знаешь, вот все-таки, на всякий случай, тебя надо научить стрелять. И хотя бы немного -основам ножевого боя тоже, - внезапно голос Макса приобретает серьезность и некоторую задумчивость.
Он куда-то уходит из спальни и через минуту я слышу, как во дворе хлопает дверца автомобиля. Когда возвращается, в его руке я вижу нож довольно необычной формы. Узкий, с витым лезвием, похожий на штык, только с небольшими отверстиями на странном, трехгранном лезвии.
- Видела такой? - он протягивает мне этот нож и я как зачарованная смотрю на это оружие.
- Нет. Это вообще нож или штык? Такой вижу впервые.
- Наверное, это хорошо, что такое тебе раньше видеть не доводилось, - соглашается Макс и забирает у меня странный нож с тусклым лезвием.
У меня, видимо, настолько завороженный вид, что Макс вытаскивает обойму из «Вальтера» и тоже передает его мне.
- Вот, попробуй.
Я сижу на кровати с пистолетом в руке, он подсаживается сзади и берет меня за руку, как бы направляя ствол в какую -то точку на стене. Своим пальцем он помогает мне нажать на спусковой крючок и тихонько шепчет на ухо:
- Представь, что перед тобой - враг и выстрели. Промахнешься - я буду рядом.
От его горячего дыхания прямо над моим ухом и хриплого шепота я окончательно теряю голову и сейчас мне хочется повернуться к нему лицом, поцеловать его. Но Макс не дает мне это сделать. Он опустошает обойму, вытряхивая из нее патроны, снова вставляет ее в «Вальтер», удерживает мою руку на пистолете, накрывая ее своей рукой и властно шепчет:
- Стреляй! Еще стреляй! Давай, сделай это! Сама!
Я послушно все это проделываю и да, мне на самом деле становится так хорошо, как будто бы я приняла горячую ванну с расслабляющим массажем после нее. Он отпускает мою руку и бережно забирает у меня пистолет, откладывая его рядом с ножом.
Макс разворачивает меня лицом к себе и накрывает мои губы очень нежным и осторожным поцелуем, как бы боясь спугнуть мои желания. Сегодня в его прикосновениях столько чувственности и любви, что у меня перехватывает дыхание. Нет той жадной страсти и сейчас после всего пережитого ей точно не место. Не знаю, готова ли я прямо в эту минуту заняться любовью, но мне отчаянно не хочется, чтоб утренние события во мне что-то сломали надолго. И мой мужчина это очень хорошо понимает.
Легонько проводит пальцами по ссадинам и кровоподтекам, проявившимся на моем теле после тех страшных суток в подвале. Я едва заметно вздрагиваю, но отчаянно хочу сейчас чувствовать эту теплую силу, которая сможет меня защитить.