Генерал: А ты не женат, что ли?
Ординарец: Нет. Я хотел, а потом решил в армию пойти. Очень мне было интересно, и я решил: либо в армию, либо жениться. С одной стороны, жениться – это на собственной шкуре испытать. Не зря же говорят: "Семейная жизнь". Вроде семейная, но всё-таки жизнь. Интересно же попробовать, самому рассмотреть, пощупать. А потом забоялся и ушел в армию. А когда в генштаб попал, думал на картах увижу на секретных. Но к картам меня не пускают.
Генерал: Рано тебе к картам. Тебе надо хотя бы до полковника дослужиться.
Ординарец: Это мне ещё долго.
Генерал: Долго. Но я тебе и так скажу. По большому секрету и ты смотри не разболтай, а то тебя расстреляют.
Ординарец: Это уж, как водится.
Генерал: Нет её на картах. Ни на наших, ни на американских, ни на каких.
Ординарец: Ох!
Генерал: Вот тебе и ох. Наши разведчики эти карты откуда только не тырили, где только не нашпионили – нету её. Никто её не видел.
Ординарец: Может американцы спрятали ловко? Может замаскировали и наши спутники не видят?
Генерал: Я тоже так думал, но потом довелось мне выпивать с одним натовским генералом. Подпоил я его знатно, так что он все был готов рассказать. Сначала бахвалился, хвастал без меры: "Мы, мол, сами этой жизнью обеспечены на несколько поколений. Так её запаслись, что вам ничего не осталось". Меня такая злость взяла, что думал прямо тут его пристрелю, прямо на банкете из своего наградного ТТ прикончу. Только не пришлось. Он после водки раскис и все, как на духу, мне рассказал. И про службу, и про то что жена гуляет налево, и про то что на пенсию скоро, а он этой жизни так и не видел. Вот тебе и вероятный противник. Вот и воюй с ними. А чего ради? Нет ведь повода. Не за что воевать.
Ординарец: Товарищ генерал армии, а я вот что подумал: по телевизору часто говорят, что у нас столько ядерного оружия, что мы можем все живое на планете в ядерный пепел превратить. Всю жизнь на земле одним махом уничтожить. А если её, этой жизни, нет совсем, то что же мы уничтожать-то собрались?
Генерал: Воооот! Понял, наконец-то? Допетрил? Поэтому я и сижу на даче у своей тещи. Не станем мы воевать. Нет смысла, перспектив никаких. Как и во всей нашей службе. Лучше бы ты, в пожарные пошел. Давай пиво пить.
СценаVI
( На дачный участок входит человек в зимней шапке и плаще)
Пришелец: Здравствуйте, земляне! Я рад приветствовать разумных представителей вашей прекрасной планеты!
Ординарец: Так, товарищ, шел бы ты отсюда! (генералу) Извините Иван Сергеевич, я попросил водителя покараулить, чтобы никто не шастал, но он видимо, дрыхнет.
Генерал: Да, ладно… Дай ему спиртного и пусть идет с миром. У тебя в багажнике всякой выпивки полно, я знаю. Вот и выдай ему бутылку позаковыристей.
Ординарец: Там элитный алкоголь, куда ему? Помрет ещё с непривычки.
Генерал: Не будь жмотом, не твоя ведь выпивка – выдай бутылку.
Ординарец: Мне не жалко, но водитель если дрыхнет, то он машину запер и его хрен добудишься. А потом он злой спросонья.
Генерал: Военнослужащий должен стойко переносить все тяготы и лишения военной службы. Иди, принеси ему бутылку виски, а водителю скажи, что если он будет дрыхнуть на посту, то я его в забайкальский военный округ определю.
(Ординарец уходит)
Генерал: (пришельцу) Ты откуда, солдат?
Пришелец: Оттуда. (показывает на небо)
Генерал: (уважительно) Издалека.
Пришелец: Ага. Очень долго до вас лететь.
Генерал: А язык наш почему знаешь?
Пришелец: В дороге выучил.
Генерал: Значит не дурак и способности есть. Чего же ты бродяжничаешь?
Пришелец: Так ведь к вам летел.
Генера: А чего лететь? Чего торопиться? Мы никуда, вроде не убегаем, как были так и есть. Вот дачу эту, тёща уже больше тридцати лет строит, дом уже разваливаться начал, а конца и краю стройке нету. Когда закончит, новый дом придется начинать.
Сергеевна: (выходит из дома с тарелкой) Много ты понимаешь! Сам-то, когда последний раз хоть бы гвоздь вбил? Палец о палец не ударишь, зато когда спрятаться надо, то сразу сюда.
Генерал: Есть же большая служебная дача. Вот чего ты, Сергеевна, в этот участок вцепилась?
Сергеевна: Большая, служебная! Сам-то чего туда не едешь? Молчишь? Там Ирка моя заправляет и пусть заправляет, я с ей словом не перемолвлюсь, глаза бы мои её не видели. А всё ты: распустил жену! Короче, дочь мою к гробу не подпускать, вот тебе последнее мое слово. И вот ещё: солдатиков сюда больше не присылай для строительных работ! Они бедные сами ничего не умеют. Я лучше шабашников найму, а то твоих служивых кормишь-кормишь, а толку нуль: худющие, глаза голодные, а руки не из того места растут.