Из города выезжаем около четырех. Если бы не пробки, можно было бы добраться до Эммитсберга за пару часов. Но понимаю, что раньше восьми мы там точно не покажемся, потому как вот уже двадцать минут ловлю на себе любопытные взгляды водителя грузовика из соседней крайней правой полосы. Клянусь, ещё один взгляд, и я обвиню его в домогательстве!
По привычке вожусь с магнитолой, пытаясь поймать нужную волну: обрывки радийной болтовни чередуются с рекламой и музыкой. У меня так и не хватило ума сохранить нужные радиостанции. Точнее одну, представитель которой сейчас сидит за рулём моей Тойоты. Наконец, нахожу заветные цифры Boat Station.
— Верни назад, пожалуйста, — произносит Инди.
— Неужели настолько надоело? — спрашиваю с удивлением, переключая на предыдущую волну.
— Нет, — улыбается парень, — все дело в этой песне.
Звучит Way Down We Go, а я стараюсь не слишком откровенно пялиться на Инди, заметив, что выражение его лица приобрело какую-то отрешенность.
Затор на дороге медленно, но верно рассасывается, и мы продолжаем двигаться к выезду на автостраду в темпе улитки-спринтера.
— Мрачновато звучит, — наблюдаю за парнем, который то ли смотрит на дорогу, то ли куда-то сквозь время, слушая хит от Kaleo, у которого есть все шансы стать бессмертным.
— Зато правдиво, — словно очнувшись, говорит Инди, заставляя меня размышлять о том, что у него есть способности к телепатии. — А что слушаешь ты? — ещё он мастерски умеет переводить тему разговора.
— Последнее время это была, в основном, классика, — замечаю, как его брови ползут вверх.
— Ни за что бы не подумал, Джо, что ты любишь классику, — озвучивает свои эмоции.
— А что, по-твоему, я должна слушать?
— Ну, что-нибудь роковое, Bon Jovi, например.
— Черт, я однажды была на их концерте в Нью-Йорке! Это было крышесносно! — мечтательно вздыхаю.
— Тогда, почему вдруг классика?
Думаю, что ответить. С одной стороны, мне действительно по душе классическая музыка, с другой…
Мэтт всегда скептически относился к моей привычке ещё со школы ходить всюду с блокнотом и что-то рисовать. Нет, он не был против, но ни разу не дал понять, что мои наброски могут быть ему хоть как-то интересны. То ли дело я. Стабильно и с неподдельным интересом ходила на выступления симфонического оркестра вместе с ним. Уверена, Паркер даже не в состоянии отличить на слух скрипку от рояля. Фальшивый эстет.
— Даже не знаю, — задумчиво отвечаю. Не рассказывать же ему всю эту хрень про Мэтта и мою собственную бесхребетность! — А что плохого написал Моцарт?
Инди смеётся, взглянув на меня.
— Я не сказал, что это плохо. А лишь спросил, почему?
— Классика хороша тем, что она не зависит от времени и границ, — поясняю с видом профессора музыкальной академии. — Подумай только, Вивальди жил несколько столетий назад, а его музыка по-прежнему вызывает восторг у людей любого возраста в самых разных уголках мира.
— Хорошо сказано, Джо, — одобрительно кивает, — а ты знала, что Джона Бон Джови включили в Зал славы композиторов Великобритании?
— Нет. Первый раз слышу.
— Его уже можно считать классикой, я видел видео выступления симфонического оркестра, который исполнял It’s my life, — добавляет Инди.
— Покажешь мне? — отворачиваюсь к окну и, не успев доулыбаться, натыкаюсь на взгляд того самого водителя грузовика, который, видимо, решил, что моя улыбка предназначена ему. Потому я не нахожу ничего более умного, как показать ему средний палец, с удовольствием наблюдая, как рефрижератор поворачивает направо, увозя с собой охреневшего от моей выходки водителя.
К Эммитсбергу подъезжаем около восьми. Снега здесь намного больше. Видимо, этот снегопад на севере штата уже не первый.
— Проведешь для меня экскурсию, Джо? — произносит Инди, когда мы едем по главной улице города.
Мелькают красно-кирпичные малоэтажные здания, старомодные вывески магазинов, аптек и кафе, пекарня, кинотеатр, боулинг, библиотека, здание мэрии, мясная лавка Эрла. Такой себе провинциальный колорит, который годами не меняется.
— Конечно, — его просьба заставляет меня смеяться, — это будет самая короткая экскурсия в твоей жизни.