И ради этого надо было тащиться в такую даль?
Матт сидел в забегаловке на центральной площади Наска. Солнце палило неистово. На небе ни облачка. Он прижал ко лбу стакан с холодной газировкой. На столе уже выстроилась целая батарея пустых бутылок.
Сколько можно ждать?
Далеко на горизонте тянулась гряда острых скал, похожих на собачьи клыки. К бревну у входа в забегаловку были привязаны кобыла, мул и лама. Ламы – хуже всего. Ненавидят людей и чуть что начинают плеваться.
По крайней мере, откровенно. Родственная душа.
Рядом с вьючными животными к бревну был надежно прикован цепью с замком верный «Харлей». Ему тоже пришлось проделать по воздуху долгий путь – из самих Штатов.
Матт не спускал с мотоцикла глаз.
За забегаловкой тянулся ряд глинобитных домиков, свежевыбеленных, сверкающих на солнце. На улицах толпами бродили местные перуанцы – в пестрых пончо, широкополых шляпах, лениво глазели вокруг, перебирали безделушки на лотках. Вверх и вниз по улицам громыхали тележки и повозки всевозможных размеров и конструкций, запряженные высокими ламами, низкорослыми мулами, а то и самими крестьянами. По переулкам шныряло множество разного люда – что-то продавали, что-то покупали. Высматривали, где бы что украсть.
Здесь нужно держать ухо востро. Такое место.
Многолюдное, небезопасное... в общем, Касабланка есть Касабланка. Казалось, из-за угла вот- вот вынырнет сам знаменитый разбойник Буджи.
Впрочем, не все так мрачно! В толпе то и дело мелькали радостные детские мордашки, круглые, бронзовые от загара, что-то лопотали, перекрикивались друг с другом.
С ними не соскучишься!
Только что одна такая милая девчушка выхватила у немецкого туриста из заднего кармана бумажник – и была такова.
От нечего делать Матт принялся считать наречия. Тут слышались самые разные языки: датский, французский, итальянский, португальский, китайский. Не считая тысяч незнакомых испанских диалектов.
Русской речи, слава богу, не слышно.
По крайней мере, до сих пор.
Время от времени Матт поглядывал в сторону профессора Джонса, который, оживленно жестикулируя, был поглощен беседой на непонятном наречии с аборигенами. Юноша едва узнавал своего спутника. Вместо твидового пиджачка – крутая кожаная куртка, потрепанная «Федора» да еще пастуший кнут через плечо. На гладко выбритом лице лихое пиратское выражение.
Похлопав каждого из собеседников по плечу, Инди наконец распрощался с аборигенами и широкими шагами направился к столику, за которым скучал Матт. Его глаза возбужденно сверкали.
Должно быть, недурные новости.
Ну, наконец-то!
– Окса здесь действительно видели, – подтвердил Инди. – Несколько месяцев назад он появился в городе, грязный, оборванный, хуже дикаря. С помутившимся рассудком.
– Как так? – изумился Матт, вскакивая.
Человек, который его вырастил, был ему вместо отца, всегда отличался безукоризненной аккуратностью во всем – идеально завязанный галстук, прическа волос к волоску. Даже в портфеле, полном бумаг, порядок, как в аптеке.
Матт не верил своим ушам. Грязный, оборванный, хуже дикаря... И это о профессоре, которого он знал с детства.
Продолжая свой рассказ, Инди кивнул юноше, чтобы тот следовал за ним.
– Его сцапали полицейские и отвезли в местный изолятор или больничку. В общем, упекли в «санаторий». Кажется, это там...
Джонс энергично зашагал по улице навстречу слепящему солнцу. Матт едва за ним поспевал.
– Скажите, – пробормотал юноша, – на каком наречии вы говорили с аборигенами около забегаловки? Мне казалось, я знаю испанский, но не разобрал ни слова.
– Это кечуа. Местный диалект инков.
– Откуда вы его знаете?
– Долго рассказывать... – пожал плечами профессор, успев перехватить руку уличного мальчишки, который уже вытаскивал у него бумажник. И, сунув сорванцу в ладонь монету, отпустил.
– Я не тороплюсь, – сказал Матт.
Странное дело, его неудержимо тянуло узнать о жизни этого человека как можно больше.
– Что ж, – кивнул профессор, – когда-то я путешествовал в компании Панчо Вильи.
От удивления Матт споткнулся.
– Ну, вы, блин, даете! Правда?
– Ты спросил, я ответил. И пожалуйста, следи за своим языком!
– Панчо Вилья! Да ведь это мексиканский генерал-революционер!
– Точно. Строго говоря, он меня похитил.
– Кажется, вас этим не удивишь.
– Да уж, привычка.
Матт недоверчиво покачал головой.
– Значит, вы были в плену у самого Панчо Вильи?
– Это произошло, когда он сражался против Викториано Хуэрты. – Профессор раздраженно сплюнул. Как будто само имя Хуэрты вызывало у него отвращение.