– Ты спросил, я ответил. И пожалуйста, следи за своим языком!
– Панчо Вилья! Да ведь это мексиканский генерал-революционер!
– Точно. Строго говоря, он меня похитил.
– Кажется, вас этим не удивишь.
– Да уж, привычка.
Матт недоверчиво покачал головой.
– Значит, вы были в плену у самого Панчо Вильи?
– Это произошло, когда он сражался против Викториано Хуэрты. – Профессор раздраженно сплюнул. Как будто само имя Хуэрты вызывало у него отвращение.
– Погодите... Когда же это было? Кажется, сорок лет назад. Сколько же вам тогда было?
– Столько, сколько сейчас тебе, сынок.
– Вот черт! Вашим родителям явно было не до вас.
Инди снова пожал плечами.
– Да уж, времена были трудные. У меня с матерью действительно были непростые отношения.
Матт сочувственно хмыкнул.
– Точь-в-точь как у меня. Мы с матерью тоже все время ссоримся.
– Ты бы с ней повежливее, сынок, – проворчал Джонс. – Мать у человека одна. И притом не вечная.
Матт немного смутился и некоторое время шел молча. Потом не выдержал и снова принялся болтать. Что-то никак не давало ему покоя.
– Тут дело не только во мне. Не я один виноват. Мать взъелась за то, что я бросил школу. Теперь держит меня за слабоумного...
Профессор удивленно дернул бровью.
– Так ты бросил школу?
– И не одну, – усмехнулся юноша. – Я бросал их одну за другой. Что за хрень, когда тебя целыми днями учат играть в шахматы, вести дискуссии, фехтовать... – Он похлопал по ножику в кармане. – Я могу фехтовать ножом почище любого мушкетера! Да что толку...
– Значит, ты так и не закончил школу?
– Не-а. В школе одна хрень, я же говорю. Дурацкие книги и все такое. То есть я не в том смысле, что я вообще не люблю книги. Когда я был маленьким, Окс заставил перечитать кучу литературы. Мне попадалась даже одна из ваших книг.
– Да что ты?! – изумился профессор. Было видно, что ему необычайно приятно узнать об этом.
Матт давно заподозрил, что между Джонсом и Оксом пробежала какая-то кошка.
– Теперь я сам выбираю себе книжки, понимаете?
– Ну а чем ты зарабатываешь себе на жизнь? Есть у тебя дело?
– Чиню мотоциклы. Я отлично разбираюсь во всех марках двигателей.
– Собираешься заниматься этим всю жизнь?
Во взгляде Матта мелькнуло раздражение.
– А что, вам не нравится? Что тут такого?
– Да нет, ничего. Если ты действительно любишь это дело, кто бы что ни говорил, никого не слушай, сынок.
Профессор и Матт добрели до угла. Инди показал в самый конец улицы. Вдали, на самой вершине холма виднелось громадное глинобитное строение. Даже в ярком солнечном свете оно не казалось чересчур приветливым. Не говоря уж о том, что на большинстве окон были решетки.
«Санаторий».
Когда подошли ближе, Матт прочел вывеску над дверью:
«Обитель святого Антония де Падуа».
Профессор мрачно усмехнулся.
– Что такое? – полюбопытствовал Матт, когда они поднимались на крыльцо.
– Антоний де Падуа. Это святой, который помогает отыскать потерянные вещи.
Матт снова оглянулся на вывеску.
– Значит, мы как раз по адресу!
* * *
Между тем на другой стороне улицы из-за тележки с фруктами осторожно выглянула какая- то фигура. Хмуро поглядев вслед юноше и профессору, человек покачал головой и с отчетливым британским акцентом пробормотал себе под нос:
– Опять за свое... Вечно тебе неймется, Инди!
Глава 2
Инди шел за медсестрой, которая неторопливо вела их по безукоризненно чистому коридору вдоль ряда железных дверей с маленькими зарешеченными окошками. Каблучки медсестры отдавались звонким эхом под потолком из красной черепицы. Юноша плелся следом за профессором. Было видно, что ему здесь не по себе.
Сложив ладони на животе, медсестра нервно крутила в пальцах связку ключей, перебирая их, словно это были монашеские четки. Она говорила по-испански.
– Да, помню такого. Был здесь пару месяцев назад. А потом... его увели плохие люди с ружьями. Пришли и выкрали его. – Она искоса посмотрела на Инди. – Такой был симпатичный человек.
Один из обитателей «санатория» смотрел на них, жадно прильнув к решетке на двери. Раскрыв косой рот, в котором торчало всего три кривых зуба, бедолага понес какую-то невообразимую околесицу, – как будто заговорил сразу на всех языках.
Матт подошел ближе.
– Кажется, несколько слов можно разобрать. Он что-то говорит об археологе.
Неожиданно безумец бросился на решетку и, просунув руки сквозь прутья, вцепился в воротник кожаной куртки Матта и потащил к себе, хватая за волосы. Пытаясь вырваться, юноша завопил от ужаса.
Инди успел прийти на помощь. Схватив Матта за ремень, дернул на себя и вырвал из объятий безумца. Взяв юношу под руку, сказал на ухо:
– Не стоит разговаривать со здешними обитателями!
Обернувшись к медсестре, Инди вежливо кивнул и, как ни в чем не бывало, продолжал беседу. Ошеломленный Матт жался к профессору.
– Что происходит? – пробормотал он.
– Она говорит, что Оксли помешался. У него были навязчивые идеи. Изрисовал все стены, пол и потолок своей камеры.
Мимо прошел мрачный уборщик, толкая перед собой мусорную тележку. Инди вытащил письмо Оксли. Снова перечел его вслух.
– ...одним лишь богам позволено прочесть... то, что начертано на колыбели Орелланы... – Снова сложил письмо. – Какая-то бессмыслица. Колыбель. Ореллана родился вовсе не в Перу. Он был конкистадором и родился в Испании. В Америку он отправился за золотом. Пропал без вести вместе с шестью своими товарищами. Их тела так и не удалось обнаружить.
Медсестра остановилась у одной из дверей. Выбрав громадный засаленный ключ, отперла замок.
– Вот здесь держали вашего знакомого. Теперь мы запираем эту камеру на ключ. Другим в ней сразу становится хуже.
Она показала взглядом на коридор. Едва дверь в камеру, где сидел Оксли, открылась, обитатели других камер настороженно притихли. Ей и самой было явно не по себе. Она предпочитала держаться от двери подальше.
– Я вас ненадолго оставлю одних, – поспешно отходя в другой конец коридора, сказала медсестра.
Вокруг воцарилась мертвая тишина.
Инди вошел первым. Камера была размером шесть квадратных метров, не больше. Здесь были лишь койка с аккуратно сложенным одеялом и небольшой белый умывальник у стены. Два маленьких зарешеченных окна под самым потолком. Стены и пол кое-как оштукатурены.
Матт зашел следом за Инди.
– Бог ты мой!..
Диагноз, поставленный Оксли, был как нельзя более точным. Помешательство с навязчивыми идеями.
Вся камера, куда только могла дотянуться рука, была покрыта тысячами рисунков. Рисунки самых разных размеров и стилей, некоторые вполне реалистичные, другие просто абстрактные. Но тема, содержание были явно одни и те же.
Сияющий череп.
Внимание Инди привлекла передняя стена. На ней был изображен лишь один громадный череп с зарешеченными окнами вместо глаз, в которых сверкало солнце.
Матт медленно осмотрелся.
– Окс, дружище, что же с тобой случилось?! – вырвалось у него.
Инди оглянулся. Юноша был потрясен до глубины души. Инди почувствовал, что нужно что-то сказать, как-то утешить парня. Но тот отвернулся. Инди было шагнул к нему, но потом остановился, не зная, что сказать. Да и что тут скажешь?
Поэтому он занялся тем, в чем разбирался лучше всего: принялся изучать рисунки на стенах. Раз за разом осматривал стены, словно искал какой-то ключ к разгадке. Потом потянулся, разминая затекшую спину. Нужно было во что бы то ни стало понять смысл этих каракулей!
– Этот череп... – промолвил он, рассматривая рисунок на передней стене. – Он совсем не похож на те, что обнаружил Митчелл-Хеджес. Взгляни на его верхнюю часть, она характерно увеличена со стороны затылка.
Матт подошел ближе. Он крепко обхватил себя руками за плечи, словно старался таким образом сохранить хладнокровие.