– Я полагаю, что "Калюш" не менее реален, чем любой другой корабль. Видимо, это пиратская операция. Проще простого.
– Современные пираты? Любопытная мысль. А как же двойники? Чем ты это объяснишь?
– Пока не знаю, – Инди отхлебнул кофе. – Но я всегда предпочитаю найти наиболее логичное истолкование, а уж потом двигаться дальше.
– А из этого следует?…
– Что у Байтельхаймера есть близнец, занятый пиратством. Наверно, потому-то он и прибыл первым делом сюда.
– Но я что-то не слыхал, чтобы у него был брат.
– В семье не без урода, – развел руками Инди, – но некоторые семьи предпочитают умалчивать о своих паршивых овцах.
– Пожалуй, такое возможно, – кивнул Маркус, беря с принесенного официантом блюда пирожок. Надкусив его, Маркус погрузился в раздумья над словами Инди. Наконец, он сказал: – В твоей версии есть одно большое упущение. Корабль-призрак, а точнее, легенда о нем, известна в этих краях не менее пятисот лет.
Инди снял пробу с пирожка.
– Очень вкусно. Намного приятнее, чем первый. Я вовсе не считаю возраст легенды большим осложнением. Легенда о корабле-призраке с командой колдунов переходила из поколения в поколение, а пираты всего-навсего обратили ее себе на пользу. Никакого
сомнения, что они время от времени похищают островитян в качестве рабов.
– Ты имеешь в виду Теодоро?
– Именно. Хотя вряд ли он провел на корабле целых пятьдесят лет.
– Надеюсь. – Нахмурившись, Маркус начал легонько постукивать себя указательным пальцем по подбородку. – Ну, может, ты и прав. Но как по-твоему, Байтельхаймер замешан в этом деле, или только его таинственный близнец? И как быть с рассказом Фернандеса о встрече Ганса с женой?
– Не знаю, Маркус. Быть может, близнец просто пытался втянуть брата в операцию. А может, Байтельхаймер просто сошел с ума.
Они покончили с завтраком и уже раздумывали о том, что же предпринять дальше, когда к их столику опасливо приблизился старик с жидким венчиком волос на макушке и трехдневной щетиной на подбородке, одетый в опрятную, но поношенную одежду. Его тощее лицо было исчерчено сетью глубоких морщин.
– Это вы, которые спрашивали про "Калюш"?
– Совершенно верно, – ответил Броуди.
Старик воровато оглядел ресторан, потом снова посмотрел на них.
– А что вы хотите знать?
– Все, что вам известно, – заявил Инди. – Садитесь.
Старик сообщил, что его зовут Антонио.
– Ныне худое время. Очень худое. Такого дурного года, как прошлый, я и не припомню.
– А почему вы об этом говорите? – осведомился Инди, изо всех сил стараясь не отпугнуть старика. Им нужны детали, а не смутные впечатления.
Антонио подался вперед.
– Те, которые с корабля, действуют на суше, и многие боятся за свою жизнь. Они не осмеливаются говорить о "Калюше" с чужаками.
– А вы?
– А мне уж восемьдесят годков. Может, восемьдесят два.Запамятовал. Мне уж недолго осталось жить на этом свете, вот я и могу говорить.
– И что же вы хотите сказать? – вкрадчиво, будто исповедник,спросил Броуди.
Вытащив из кармана трубку, старик набил ее и старательно раскурил.
– Когда я был юнцом, а родители мои были еще живые, я увидел корабль-призрак первый раз. Однажды ввечеру на заре я видел ярко раскрашенный корабль, направлявшийся к земле. Мои родители поняли, что это корабль-призрак, и потому послали меня, моих
братьев и сестру в постель. Но я ослушался их. Я глядел в окно и видел, как семь моряков подходят к нашему дому. Они просили у моего отца припасов и воды. Сказали, что заплатят золотом. А еще хотели несколько дней попользоваться нашим домом.
– И что же ответил ваш отец? – подбодрил его Маркус.
– Он им сказал, что лучше будет бедняком до конца жизни, чем даст им хоть каплю воды. И до самой смерти он гадал, почему матросы не стали ему мстить. Но несколько лет назад они все же таки вернулись.
– И что же дальше? – не вытерпел Инди. "Наконец-то что-то проясняется!" – пронеслось у него в голове.
– Я и поныне живу в том доме, теперь уж с внучкой и ейным мужем. Они бедные крестьяне, выращивают картошку, как раньше я. Но матросы не дали им выбора. Им пришлось пойти на уговор. Иначе они б лишились своих детей.
– Какого рода уговор?
– Они время от времени должны покидать дом, дозволяя матросам использовать его. А нынче как раз такое время.
– Вы хотите сказать, что экипаж судна в данный момент находится в доме?! – глаза Маркуса заблестели.
Старик кивнул, попыхивая трубкой.
– Вы можете отвести нас туда? – спросил Инди.
– Я тоже беспокоюсь за детей. Но я знаю, что если ничего не сделать, то корабль с командой до скончания века будут терзать этих самых детей. Я отведу вас к дому нынче же вечером. Они совсем обнаглели. Их надо остановить.
– А почему вы решили, что они обнаглели? – заинтересовался Маркус.
– Потому что видел нынче поутру, как они изловили человека прямо посреди улицы. Никто не осмелился им помешать.
– А как он выглядел? – Инди переглянулся с Маркусом, когда старик принялся описывать Байтельхаймера.
– Да вы, небось, и сами чего-то знаете. Вы тут спрашивали про корабль и пропавшего человека.
– А откуда вы знаете, что мы не из их команды? – решил уточнить Инди.
В ответ Антонио пристально оглядел обоих.
– Потому что они ведут себя не так. Они не спрашивают вопросов. Они требуют и действуют. – Он встал. – Езжайте в Шонши и дожидайтесь меня в тамошней гостинице. Я зайду за вами туда в сумерках. – С этими словами он повернулся и вышел.
– Мы непременно приедем! – проговорил Инди ему вслед.
На Чилоэ автомобилей оказалось ненамного больше, чем на острове Пасхи. Но в Анкуде все-таки нашлась старенькая "Модель Т", служившая здесь в качестве такси, и ее владелец охотно согласился довезти иностранцев до Шонши. По пути они миновали возделанные поля с длинными картофельными рядами, а еще раскинувшиеся на многие акры плоские заливные берега, где женщины после отлива собирали урожай моллюсков. "Мидии с картошкой, – думал Инди. – И корабль-призрак в придачу".
В Шонши они прибыли уже под вечер. Селение оказалось куда меньше Анкуда, и обойти все улицы оказалось совсем нетрудно. На крыше двухэтажного кирпичного здания возле порта сидело полдесятка стервятников, а трое мужчин в темных одеяниях, прислонившись к стене, внимательно следили за приезжими.
Стервятники и пристальные взгляды мужчин встревожили Инди.
– Давайте-ка вернемся в гостиницу и дождемся темноты.
– Меня это вполне устроит, – отозвался Броуди. Они развернулись и пошли обратно.
Керосиновых ламп пока никто не зажигал, и прокопченным вестибюлем безраздельно завладели сумерки. Едва входная дверь открылась, как Инди и Маркус встали, будто по команде. Однако на пороге показалась пожилая женщина, работающая в гостинице. Они уже хотели сесть, когда вслед за ней в вестибюль вошел Антонио.
– А вот и вы! – улыбнулся Маркус. – Мы уж боялись, что вы передумали.
– Вы готовые? – жалобным голосом спросил старик.
– Всегда готовы, осмелюсь сказать, – откликнулся Маркус.
С наступлением сумерек с неба начала сеяться холодная морось. Забравшись в тележку Антонио, они выехали из селения. Запряженная в тележку лошадь казалась ровесницей Антонио и едва тащилась.
– Как по-твоему, какую беду мы теперь на себя навлекли? – поплотнее запахнув пальто, вполголоса поинтересовался Маркус у Инди.
Антонио тотчас оглянулся. Несмотря на возраст, слух у него оказался острый.
– Может статься, они вовсе уехали. Мне не ведомо.
– Надеюсь, мы делаем это не для того, чтобы просто прокатиться, – проворчал Инди, пониже нахлобучив шляпу, чтобы холодный дождь не капал за шиворот.