– Инди, ты извини за Гарри. Просто он тащит сейчас тяжкую ношу.
– Я понимаю.
– Эй, послушай, я вовсе не хочу сказать, что тебе здесь не рады. Просто сейчас нам туговато, так что придется уладить кое-какие делишки.
– Джек, тебе совершенно не за что извиняться.
– Значит, ты все-таки едешь в Турцию… А Катрина? Что она собирается делать, пока отец в отъезде?
– Она тоже едет. Она фотограф экспедиции.
Шеннон остановился у ворот.
– Ах, как это мило! Как же я сразу не догадался? Потому-то ты и едешь.
– Джек, это неправда.
– Только не говори, что женщины тут ни при чем, что ты вдруг решил взобраться на турецкую гору, чтобы поискать там корабль. Меня ты не проведешь.
– Джек, ты чего? Я ведь археолог. Быть может, это фундаментальное открытие. – Инди понимал, что его слова звучат не очень-то убедительно. Он никогда не умел утаить правду от Джека. – Кроме того, ты же сам хотел, чтобы я отправился искать Ковчег, ты разве забыл?
– Я хотел, чтоб ты поехал с ее папашей, а не с ней самой, – с прищуром заявил Шеннон. – Ты же знаешь, как я к ней отношусь.
– Джек, разве она твоя пассия? Вы ведь едва знакомы.
– Да ты и мою пассию увел бы у меня из-под носа. Спасибо, Джонс, ты настоящий друг.
– Ну что ты, Джек!
– Проваливай, а? Ступай развлекаться.
Вот тогда-то Инди и разглядел, как оттопыривается плащ Шеннона.
– Что у тебя там?
– Не твое дело.
– Джек, не позволяй Гарри распоряжаться собой.
– А тебе-то что?
По дорожке в их сторону медленно катил сверкающий «Кадиллак». И вдруг Инди постиг смысл происходящего.
– Невероятно! Вы что, собираетесь устроить побоище, что ли?
– Я сказал, не суйся не в свое дело.
– Хотите избавиться от Капоне, правда? Джек, не делай этого!
– Мы делаем, что должны. Надо убрать его, пока он нас не опередил. Это просто дело.
– Разве этому учит тебя Писание? – покачал головой Инди. – Пойди убей всякого, кто встанет у тебя на пути?
Шеннон схватил Инди за груди и порядком тряхнул.
– Убирайся отсюда, кому сказано? Проваливай!
– Да, ты друг что надо, Джек! – Инди сплюнул и попятился сквозь ворота.
Услышав рычание, он краем глаза заметил распластавшуюся в прыжке овчарку. Удар пришелся по плечу и груди Инди, опрокинув его на землю. Мелькнули ощеренные клыки, но он успел загородиться локтем, прежде чем животное вцепилось ему в горло. Собака впилась зубами в предплечье и принялась яростно трясти его.
У самого уха Инди прогрохотал выстрел, собака заскулила, дернулась и повалилась на него, так и не разжав челюстей. Инди отпихнул мертвое тело в сторону. Шеннон стоял над ним, сжимая в руке револьвер.
– Назад, Гретель! – приказал Джек второму псу, с оскаленной пастью рвавшемуся с привязи. – Не надо было меня проклинать, Инди. Это команда убить.
– Извини, – прижав пострадавшую руку к груди, Инди бочком обошел второго пса. – Спасибо тебе.
– Мой любимый пес, – проговорил Шеннон, устремив взгляд на бездыханную овчарку. – Ричи, убери его.
– Сейчас.
Привратник потащил труп с дорожки. Инди стоял молча, не зная, что сказать.
– Ты не ранен? – спросил Джек.
– Нет, но еще пару секунд, и все обстояло бы иначе.
– Джеки, что случилось? – из остановившегося у ворот лимузина выскочил Гарри.
– Хансель напал на Инди. Пришлось убить его.
Гарри с явным неодобрением тряхнул головой.
– Полезай в машину. Ну, живо!
– Гарри, я не пойду.
– Как это не пойдешь?!
– А вот так.
– Ты член семьи или нет?
– Я и Ханселя не хотел убивать, а уж людей тем более вряд ли захочу.
Выхватив из машины автомат, Гарри направил его брату в грудь.
– Полезай в машину, Джек!
– А то что? Застрелишь родного братца, Гарри?
– Нет, у меня есть идея получше, – Гарри опустил оружие. – Если ты сейчас же не сядешь, я попорчу тебе губу, так что ты никогда больше не будешь играть на своей трубке, понял?
– Джек, да залезай же! – крикнул второй брат, выбравшись из машины с другой стороны.
– Не вмешивайся, Джерри! – взрычал Гарри.
И в этот момент перед воротами притормозил еще один «Паккард». Бросив на него взгляд, Инди заметил торчащие изо всех окон автоматные дула.
– Гарри! – рявкнул привратник, выхватывая пистолет.
Глаза Гарри распахнулись настолько широко, что чуть ли не сравнялись величиной с колесами лимузина. Он взмахнул автоматом, прорычав:
– Сукин сы… – и напоролся на очередь.
Инди повалил Джека и вместе с ним откатился за сторожку под стрекот автоматной стрельбы. Окна сторожки разлетелись вдребезги; пули прошивали деревянные стенки насквозь, рикошетом разлетаясь от железной ограды в каких-нибудь дюймах у них над головой. Джек попытался было приподняться, но Инди сграбастал его за шею и впечатал носом в землю.
Взвизгнули шины, и «Паккард» с ревом унесся прочь. Все разыгралось за какие-нибудь десять секунд. Инди и Шеннон медленно поднялись с земли, видя вокруг себя лишь кровь и недвижные тела. Привратник лежал на дорожке рядом с овчарками в луже крови, надсадно кашляя и отплевываясь красной пеной.
– Боже мой! – завопил Шеннон, бросаясь к машине. – Боже мой! Я же знал. Я же знал, что этим кончится!
Джерри распростерся на капоте, и кровь его медленно струилась по решетке радиатора. Гарри сидел на земле, спиной привалившись к машине. Лицо его было забрызгано кровью, а руки стали буквально малиновыми. Джек упал рядом с ним на колени.
– Гарри, все будет хорошо! Ты поправишься. Мы отвезем тебя в больницу.
Изо рта Гарри сбежала струйка крови. Он поднял руку.
– Это из-за тебя, малыш Джеки. Из-за тебя.
Затем уронил голову и, уже мертвый, завалился набок.
ГЛАВА 9. ПЫЛКИЕ СТРАСТИ
– Папа, я уверена, что он как раз тот, кто нам нужен, – по пути к отелю сказала Екатерина.
– Надеюсь. – Отец вглядывался в забрызганное дождем стекло.
– А что тебе не нравится?
– Согласился он как-то уж чересчур охотно. Опять же, нам неведомо, какое образование он получил. Будь у нас побольше времени… Впрочем, пути Господни неисповедимы; ведь это Он повелел нам искать археолога в Чикаго.
В вопросах верования Екатерина никогда не спорила с отцом, хотя и сомневалась, что сюда замешан Господь – во всяком случае, настолько буквально, как полагает отец.
Еще в детском возрасте Кате являлись картины грядущих событий, связанных с ней самой и с близкими ей людьми, но когда она рассказала обо всем отцу, он в ответ заявил, что прорицать может лишь Господь. Кроме того, и мадам, и учителя в один голос твердили, что никому не дано видеть будущее, так что с шести лет видения Катю больше не посещали.
Прошли годы. Вернувшись с войны, отец показал ей кусок дерева с корабля, лежащего на горе Арарат, и детский дар вдруг вернулся к ней. Впервые взяв дерево Ковчега в руки, Катя подробно описала корабль – и то, что видел отец, и то, чего ему видеть не довелось. Например, она сообщила, что местные жители время от времени взбираются на гору, чтобы собрать смолу с Ковчега на священные амулеты. Отец поначалу изумился, потом пришел в неописуемый восторг и с того дня пребывал в убеждении, что ее устами глаголет Господь.
Сама же Катя не знала, как отнестись к этому. Впрочем, у Бога должны иметься помощники. Ей лично нравилось думать, что посредством дерева с ней говорит патриарх Ной. Впрочем, отцу она об этом ни разу не говорила, потому что в отцовском понимании это мог быть либо Бог, либо дьявол – третьего не дано.
Видения приходили всякий раз, когда Катя брала дерево в руки. Она видела отца, возглашающего толпам о Ковчеге; видела людей, радостно, с возрожденной верой возвращающихся в лоно церкви; она же засвидетельствовала, что нужно приехать в Чикаго. Еще она видела, как отец снова взбирается на Арарат, и чувствовала, что огромное множество людей ждет результатов экспедиции, желая взглянуть на доказательства существования Ковчега.