Та кивнула.
Выйдя из дома Саллаха, они сразу же окунулись в шумные улицы Каира, запруженные людом. Уличные торговцы продавали еду, медную посуду, ковры и даже драгоценности, конечно же, дешевые. Взглянув на Инди, Марион сказала:
– Смотрю на тебя, Джонс, и удивляюсь. Ведь ты не хотел, чтобы я брала с собой малышку. – Марион уже знала, что это самка. Она потрепала обезьянку, когда та слезла с плеча на руку, и продолжила: – А у нее такое же лицо, как у тебя.
– И такие же мозги, как у тебя, – буркнул Инди.
– Между прочим, я сразу заметила, что она маленькая умная зверюшка. – Повернувшись к Инди, Марион повторила: – Да, умная. – Она расхохоталась, потому что обезьянка схватила ее за ухо.
Вдруг обезьянка спрыгнула на булыжную мостовую и исчезла среди толпы.
– Куда ты бежишь? – крикнула ей вслед Марион,
– Ничего с ней не случится, – сказал Инди, довольный, что они избавились от этого существа, – Вот лучше попробуй финик, – Он протянул ей кулек, купленный у торговца,
Марион взяла финик, даже не заглянув в кулек. Всё ее внимание было занято улицей – она искала глазами обезьянку.
– Идем! – чуть повысил голос Инди. Он не собирался весь день искать зверюшку и, взяв Марион за локоть, повторил: – Ну идём же.
– Хорошо, хорошо, – сказала Марион, продолжая искать глазами обезьянку в красном жилете.
– Марион! – Инди потащил ее за руку.
Только теперь Марион заметила: она держит что-то в руке.
Она удивленно посмотрела на Инди и спросила:
– Что это?
– Финик, – ответил он. – Можешь съесть его.
На улице было не так много людей, одетых на западный манер. Местные жители носили преимущественно белые и черные халаты. На головах у мужчин были кеффийе, тюрбаны из материи, а женщины покрывали головы шалями, которые назывались «хиджаб». Мужчина в фетровой шляпе и женщина в красных брюках были так поглощены собой, что им не было никакого дела до окружающей их толпы.
Сбежавшая от Инди и Марион обезьянка повернула за угол и подбежала к бородатому мужчине в тюрбане, сидевшему на ступеньках крыльца. Черная повязка скрывала его правый глаз. Обезьянка вскарабкалась ему на колени и подергала за руку.
Для своих хозяев человек этот был известен как «дрессировщик обезьян». Он был шпион и продавал свои услуги тем, кто больше платит. В настоящее время он и его сообщница обезьянка-капуцин работали на нацистов.
Посадив ее на плечо, одноглазый вошел в здание, на крыльце которого сидел. В комнате его дожидались двое мужчин в коричневых костюмах, секретные агенты нацистов. При виде их «дрессировщик обезьян» поднял левую руку вверх и прохрипел:
– Sieg heil!
Один из немцев поднял правую руку и тихо сказал:
– Ja...
Увидев, как ответил на приветствие немец, обезьянка подняла правую лапку и пропищала. Оба немца, не раздумывая, подняли правую руку и одновременно сказали:
– Heil Hitler!
– Sieg heil! – снова прохрипел одноглазый и затем объяснил им, по какой улице направляются Инди и Марион. На этом свидание закончилось, и он, покинув здание, отправился со своей обезьянкой следить за Инди и Марион.
Немцы поднялись по лестнице на верхний этаж и вошли в комнату с балконом. Отсюда открывался вид на шумную улицу. В комнате их дожидались несколько человек в халатах с черными тюрбанами на головах. Им уже были сообщены приметы американцев. Выйдя на балкон, немцы ждали, когда же они, наконец, появятся. Как только Инди и Марион были замечены, один из немцев вошел в комнату и кивнул людям в черных тюрбанах.
Те гуськом вышли на улицу, держа в руках кинжалы и сабли.
Глава 8
Вскоре обе руки Инди оттягивали сумки с покупками. Они вышли из-под арки на улицу, где опять окунулись в толпу торговцев. Мимо проехала повозка. В нее была запряжена лошадь, в телеге лежала солома.
Марион вдруг спросила:
– Почему ты не познакомился с какой-нибудь милой девушкой, не угомонился и не завел семью с восемью или девятью детьми, так твой друг Саллах?
– Кто тебе сказал, что у меня ее нет? – в свою очередь спросил Инди.
– Ха-ха-ха! Это я говорю! – Взяв финик из кулька, Марион продолжила: – Отец давным-давно раскусил тебя. Он говорил, что ты олух.
– Очень великодушно с его стороны, – сыронизировал Инди и тотчас пожалел об этом.
Абнер Рейвенвуд был действительно благородной личностью, и Инди все еще не мог смириться с мыслью, что его друга и наставника нет в живых.
–- Но только самый одаренный из всех олухов, какие учились у него, – продолжала Марион, не обращая внимания на то, что Инди смущен.