Перед тем как выбраться из ванной комнаты, я аккуратно побрился, так как Пейдж терпеть не может щетину и направился на кухню.
Кофе и не пахло.
Поднявшись по ступеням вверх, я вошел в спальню и нашел свою любимую женушку на постели. Она свернулась калачиком, пребывая все еще в своем сексуальном, синем, вечернем платье.
— Ты ничего не забыла?
Она внимательно смотрела на меня, и я оценил, как медленно поднимались ее брови.
— Кофе! — воскликнула она и тут же поднялась с кровати.
— Что с тобой происходит?
Я достал из ящика пижаму Пейдж и положил около нее.
— Просто устала, — ответила она.
Опустившись перед ней на колени, я заботливо снял с ее ножек чулки, потом переместился к платью и стащил его, бросив на кровать.
Пейдж сидела, как безвольная кукла, и изучающе смотрела на меня.
— Ты сама оденешься?
Жена отрицательно покачала головой, сняв при этом бюстгальтер.
— Хмм… — мои мысли тут же потекли не в то русло.
Быстро натянув на ее нежное, голое тело пижаму, я снова сел около нее.
— Что-то не так? Я снова сделал какой-то идиотский…
— Нет, что ты!
Глаза Пейдж выражали удивление, и я уже не знал, что думать.
— Я волнуюсь, — тихо произнес я, взяв ладонь жены в свою.
— Я на третьем месяце! — Пейдж бросила эту фразу, будто сообщила мне о погоде.
— Ты на третьем месяце беременности?
— Да!
— И я узнал только сейчас?
— Я боялась, — честно призналась Пейдж. — Я помню, как ты отвечал, когда у нас спрашивали о детишках. «Еще рано», «Мы не готовы», «Я не переживу такого горя».
— А что я, по-твоему, должен был говорить? Ты не сообщала, что хочешь детей!
— Но я и не против! — объявила Пейдж.
— Так и я тоже! — крикнул я, отфутболив ее чулки. — Почему ты мне не сказала раньше? — не понижая тон, спросил я.
Пейдж долго смотрела на меня. Бесконечно…
— Я люблю тебя, — внезапно прошептала она.
— Ты снова это делаешь! Говоришь мне, что любишь, когда я раздражен. Что за привычка такая дурацкая!
— Я тебя люблю и раздраженным, и злым. В скверном настроении. Когда ты болеешь. Всегда!
— И как я должен на это отреагировать?
— Сказать, что любишь, а потом поцеловать.
— А если не хочу! Если взбешен!
— А так?
Пейдж сняла с себя пижаму и хитро улыбнулась.
— Там наш малыш, — она ткнула пальцем в живот и вплотную прижалась ко мне.
— Я тоже тебя люблю, — хрипло произнес я, совсем разволновавшись. — И его уже люблю. И начал бы это делать намного раньше, если бы ты мне все рассказала.