Соколов, бил с максимальной скоростью, на которую только был способен. Мало чего соображая, он бил как умел, стараясь вложить в каждый удар весь вес своего тела... Сделав уклоняющееся движение от выброшенного в его сторону кулака, он еще несколько раз поддел противника снизу неким подобием апперкота.
Кончилось все тем, что его противник упал в грязь, которую за день успели как следует размесить ногами, а Олег навис над его поверженным телом и с диким криком стал с размаху опускать на лицо бедняги тяжелый ботинок, целясь пяткой в нос. Обидчик пытался закрыться руками, и это немного гасило удар, но Олег продолжал в буквальном смысле втаптывать в грязь его голову. Спустя несколько секунд Соколова схватили под руки и оттащили в сторону.
- Да угомонись ты, психопат... - произнесло весьма уродливое лицо в вязаной шапочке натянутой почти на самые глаза, и Соколову показалось, что сейчас он неизбежно почувствует холод лезвия ножа у себя в животе или между ребер.
Но ничего не произошло, четверо парней быстро оттащили его от, валяющегося в грязи задиры, после чего, обменявшись потоками матерной брани, спокойно пошли себе дальше, оставив беднягу лежать на месте.
- Что, лять, не на того наехал?.. - хмыкнул кто-то, из собравшихся зрителей. Ответом ему было тяжелое хрипения парня в грязи и пускание разбитым носом кровавых пузырей.
Похоже, никто не ожидал от Соколова такой прыти. Как позже рассказали Олегу очевидцы, он топтал своего противника с абсолютно неуместными криками: "Юра, я твой друг!!!". Почему, Юра, Соколов не понял до сих пор. Может быть он где-то слышал, что того парня звали Юра, а может просто это было первое имя, которое пришло ему в голову... "Просто, тогда все бешенство и обида на мир буквально затмили его разум. Что тоже было плохо, ведь это не совсем укладывалось в его ключевое правило "взвешенного и оправданного риска"...
"Черт возьми, я почти выдержал. Почти, осталось немного!!! Давай, Олежа, соберись, соберись, чтоб тебя! Ты поставил себе цель, ты ее достигнешь! - с этими мыслями он расстегнул молнию и быстро вытащил из рюкзака все сегодняшние трофеи - дополнительные магазины к автомату и ПМ в кобуре. - Нельзя сейчас оступиться, нельзя сейчас сломаться, нельзя сейчас дать сбой. Именно сейчас надо быть особо внимательным. Просто максимально сосредоточенным, просто олицетворением бдительности... Ни одного лишнего слова, ни одной лишней фразы... Но ведь надо с кем-то поговорить!.. Нахрена? С кем тебе говорить? Говори с собой... Да ты мне уже осточертел, с собой говорить... Пойми, тут нет друзей. Никто тебя тут не прикроет. Всем только на руку, если ты вообще сдохнешь. Твою работу повесят на кого-нибудь другого, добавят "экстренных" часов, и этот "кто-то" будет только рад... Это да, это точно. Вот даже Влад, хороший же был парень. Молчаливый, ходил себе спокойно, и вот, кто помнит его?.. Вот и я про тоже. Нет тут друзей, даже приятелей. Давай держись, осталось совсем чуть-чуть, не испорти все. Только продуманный риск... Да, на Индигирке всегда риск, поэтому продуманный, это почти что безопасный..."
Олег тяжело вздохнул и осторожно склонился под стол. Пол барака был сделан весьма просто - поверх широких деревянных балок были прокинуты грубые широкие доски, тоже выпиленные на местной лесопилке. Пустое пространство между балками было засыпано песком, а так же химикатами от местных грызунов и паразитирующих насекомых.
Парень осторожно подцепил край одной из них, и медленно, стараясь не издавать шума, чтобы никто не догадался о его тайнике, отодвинул доску в сторону. Это был второй, весьма простой, но удобный способ сохранить свои ценности. Конечно, при желании их могли очень просто обнаружить, но пока что еще ничего не пропадало, и Соколов предпочитал хранить некоторые важные вещи под полом, нежели в тумбочке.
Немного поразмыслив, он спрятал туда магазины от автомата Влада, предварительно разрядив каждый и снова снарядив только двадцатью патронами, вместо положенных тридцати, чтобы пружина не проседала и исправно подавала их, когда магазин будет примкнут к оружию.
Россыпь высвободившихся патронов он убрал в небольшой карман разгрузочного жилета. Несмотря на большое количество Калашниковых на Индигирке, сменные магазины к ним были большей ценностью, нежели патроны. Впрочем, их количество за последнее время тоже порядком сократилось. Казюка все больше и больше бурчал по поводу того, как быстро они расходуются, прежде чем подписать выдачу со склада нового контейнера с цинками.
Поставив доску на место, Олег взял в руки кобуру с Макаровым.
"Забавно, забавно... - подумал он. - Если Казюка ничего не спросил про пистолет, значит, за Владом он не числился. Значит, и Влад его когда-то раздобыл подобным образом... Или украл... Почему сразу украл?! Может, выменял?.. Ты сам-то в это веришь? Кто и на что променяет тебе хлопушку?.. Ну не знаю, может на несколько гигабайт качественной порнухи и выменяют. Один хрен толку от ПМ-а немного... Если это так, зачем он тогда тебе?"
- Слушай, заткнись уже... - тихо буркнул Олег сам себе, и, вытащив пистолет из кобуры, проверил обойму. - Все, выключайся, хренова болталка, целый день бубнишь что-то... Спасения от тебя нет...
Соколов встал и снял разгрузку, положив ее на столик. Приятно было потянуться и ощутить отсутствие навязчивой, давящей тяжести на своих плечах, которая не давала ему покоя весь рабочий день. Еще немного покрутив ПМ в руках, он засунул его под подушку, а кобуру убрал назад в рюкзачок. После чего взял его со стола и пристроил в изголовье койки, прикрыв сверху плоской, утратившей всякую форму, подушкой, чтобы никто не смог стащить его незамеченным.
От всех действий, проделываемых вокруг кровати, ему еще сильнее захотелось спать. Он быстро перекинул со стола на постель разгрузку и прижал ее автоматом, отодвинув их поближе к стене. Спальное место было готово, оставалось только разуться, и можно было забыться долгожданным сном. Но у Соколова было еще одно незаконченное дело.
Он расстегнул пуговицу нагрудного кармана камуфляжной куртки и достал свою единственную "реликвию" - маленькое устройство для маникюра. Немного покрутив пресловутый прибор в руках, он невольно тяжело вздохнул и задумался.
Олеся забыла его на столике рядом с их кроватью... "Их кроватью"... Это сейчас звучало так фантастично, словно этого никогда и не было. "Странно... - подумал Соколов. - Из сотни своих бабских мелочей ты забрала все, но оставила эту хрень..."
На лице Олега появилась легкая улыбка, вызванная скорее не тем, что он вспомнил свою бывшую любовь, а тем, что в его голове остановилась лихорадочная скачка мыслей, и они потекли медленно и спокойно.
Парень хмыкнул и, положив маникюрницу на стол, два раза быстро стукнул по ней пальцем. Приборчик еле слышно пискнул и быстро выпустил свои складные ножки и направляющие усики рабочей каретки. На его верхней крышке приветливо замерцал зеленый огонек. Олег положил ладонь на стол рядом с ним и аккуратно засунул в рабочее пространство прибора первый палец.
Соколов давно установил на маникюрнице функцию простой полукруглой стрижки ногтя и обработки кутикул, без всяких художественных и фигурных изысков, поэтому "реликвия" сразу же приступила к работе. Олег вздохнул и, на всякий случай прикрыв свободной ладонью прибор так, чтоб его не было видно, если внезапно кто-нибудь откинет брезент, стал наблюдать за его работой.
По направляющим усикам быстро пробежалась каретка, вымеряя нужное ей расстояние, после чего с деловитым жужжанием включился лазерный резак, и она осторожно опустилась на предоставленный ей ноготь Соколова.
Олег почувствовал тепло на самом кончике пальца, и каретка резво дернулась в сторону. Рядом на столешницу упал ноготь, срезанный ровным полукругом с оплавленными краями. На этом приборчик не остановился и проделал ту же операцию с кутикулой. Соколов поднес обработанный палец к глазам и, довольный увиденным, подсунул ему второй.