Соколов нервно заморгал, глядя на то, как с ревом и лязгом в ночную темноту уносится все это безумие, оставляя его одного на месте кровавого побоища. Он боялся даже пошевелиться, слыша, как мимо него с топотом пробегают десятки лап различного размера, и, медленно шаркая ногами, плетутся исхудалые люди.
"Червь... - подумал он. - Червь принял меня за своего! Я же весь в этой слизи, от меня, наверное, за километр воняет!"
Похоже, что все кончилось. От осознания этой мысли Олега пробрала нервная дрожь. Мысли стали понемногу возвращаться в голову, пока он сидел на холодной земле восьмерки, до сих пор не веря в то, что ему удалось выжить в этой экстремальной ситуации.
"Неоправданный риск?! - подумал Соколов, и на его губах появилась истеричная улыбка. - Вот это, лять, неоправданный риск! Сука, три раза мог погибнуть, если не больше!.."
Спустя несколько минут Олег понял, что теперь действительно остался совсем один. Вокруг больше не слышался звук ничьих шагов. Свет включившихся фар БТР-а перестал мелькать между деревьев в темноте леса. Смолкли и звуки ревущего двигателя.
- Так... - произнес Соколов и сам испугался собственного голоса. - Так, надо вставать...
И парень осторожно поднялся на ноги. Боль израненного тела тут же дала о себе знать жжением в боку и ногах.
- Сосредоточься... - прохрипел Олег и буквально выпучил глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в окончательно опустившийся на восьмерку тьме.
"Так, так, так... - судорожно заработали мысли. - Все по порядку: больно. Раз еще жив и не умер, значит, все в порядке... Это да, но надо бы осмотреть себя..."
- Не видно же ни хрена... - сам себе прохрипел парень.
"Думай, Олежа, думай. Фонарик тебе в рюкзаке зачем?"
- Точно... - кивнул он и с трудом трясущимися руками снял с плеча свой маленький рюкзачок.
"Так, дальше... - деловито продолжил внутренний голос. - Надо оружие посерьезней, и выбираться отсюда как-то..."
- Глеба жаль, ведь почти спаслись уже...
"Что значит "Глеба жаль"?! Можно подумать вы с ним друзья прямо были".
- Нет, конечно, но это просто дерьмо какое-то... Ведь уже почти все кончилось... - поморщился Соколов, ощупью расстегивая рюкзачок. - Что вообще здесь произошло?
"Понятно же все. Саботаж. Эти сволочи решили украсть Вилоний. Прикинулись военными, высадились на одной из шахт компании... Вот хитрые гады".
- И что, в компании ничего не знают?
"А как они узнают, сам посуди? - ответил ему внутренний голос. - Пока корабль прыгун не выскочит на орбиту, связи не будет. А он появится здесь согласно указанному в контракте сроку... А чтобы заполучить подобную информацию по срокам отгрузки добытого Вилония, не надо быть супергением. Владея этими данными, тебе остается только получить в свое распоряжение корабль-прыгун и горстку головорезов, готовых на все ради денег".
- Дальше дело за малым... - нервно улыбнулся Соколов, ощупью роясь в рюкзаке в поисках фонарика.
"Конечно. Высаживаешься в тот момент, когда Вилоний уже в контейнерах и готов к погрузке. Врубаешь эту хренову штуковину, которая приманивает червей, инсценируешь атаку стада на шахту, получаешь Вилоний и летишь домой... На шахте все мертвы или инфицированы, а у тебя полные трюмы ценного груза".
- Все равно, тут что-то не так, - сам себе возразил Олег.
"Да тут ВСЕ не так! У тебя на глазах медведь только что человека задрал! Другого плазмой прожгло насквозь, тебя самого чуть несколько раз не убили! Давай, соберись, ищи фонарь и думай, как нам отсюда выбраться".
Соколов кивнул, соглашаясь со своими умозаключениями. Скользкие пальцы все еще покрытые червивой слизью перемазали уже все внутри рюкзака, но фонарик так и не нащупали.
Олег никак не мог сосредоточиться на какой-то конкретной мысли. В его голове был полный хаос, который, казалось, порождался физическим утомлением тела, тупой болью всех травм и ожогов, и диким ознобом, пробирающем до костей.
Он думал обо всем сразу. И об установке, приманивающей червей, и о хитром плане саботажников. И о том, кто они такие вообще. Теперь стало понятно, почему тот вояка-полицай так и не ответил на его вопрос о своей профессии... Потому что он не был воякой! И полицаем уже, скорее всего, тоже. Просто головорез-наемник на вольных хлебах, с "генной" памятью старой профессии.
Еще он думал о том, почему весь персонал восьмерки оказался инфицированным и запертым в помещениях шпиля связи. И о том, как это оставалось незамеченным, если Казюка неоднократно пролетал над ней, до того как вертолет сгорел.
Выработанное чувство замечать мелкие нестыковки не давало ему покоя. Но пока что надо было решить первоочередные задачи - осмотреть себя, по мере необходимости сделать перевязку. Поменять оружие. Придумать способ выбраться отсюда и предупредить Казюку. Если, конечно, к моменту как он все это сделает еще будет кого предупреждать.
Глава 8
До того, как Соколов оказался на Индигирке, ему было интересно, почему вселенная устроена именно таким образом, а не каким-то другим. Раньше многие ученые ломали себе головы о том, что может лежать за пределами доступного им на тот момент космоса, а фантасты выдумывали все новые миры, заполненные различными причудливыми формами жизни. Конечно, большинство из них даже не дожило до изобретения двигателей Мыльникова и кораблей прыгунов, и так и не узнало, что из их догадок имело место быть, а что так и осталось в области фантастики.
Бесконечная последовательность одинаковых шаблонов, удаленных друг от друга в разные стороны на разные расстояния. Корабль-прыгун сворачивает пространство и выскакивает в нужной ему точке космоса. И везде будет примерно одно и то же. Примерно схожие галактики, с примерно похожими друг на друга планетами пригодными для жизни. Словно кто-то неведомый создавал их по одному удачно опробованному шаблону.
Конечно, не все было похоже один в один. Было множество нестыковок, в размерах, формах и прочих параметрах, но все равно это было удивительно. К примеру, на Индигирке росла Карельская Береза, точно такая же, как и та, что уже почти исчезла на родной Олегу Земле. Биологи из исследовательской группы утверждали, что местный медведь - это тот же самый генетический вид, что и обыкновенный бурый медведь, разве что большего размера и веса.
И так было повсюду. На любой пригодной для жизни планете находились виды организмов, мало чем отличающиеся от живущих или живших когда-то на Земле. А паразитирующие черви были вообще одним из самых древних и распространенных явлений. Таким же, как насекомые или одноклеточные. Везде, где были океаны и рыбы, они паразитировали в их организмах или чешуе, если были травоядные животные, то в их кишечниках и шкурах. Даже в оперениях любого вида птиц всегда можно было найти какого-нибудь местного червя-паразита.
Но только на Индигирке эти существа были столь оригинальными и огромными. Первые группы, высаживающиеся на поверхности этого маленького шарика, считали самой большой естественной опасностью медведей и шерсторогов, пока первые из них не были взяты под контроль червем.
Многое из природы существования этих тварей было понятно и очевидно, но примерно еще столько же до сих пор оставалось загадкой. Червь получал питательные вещества, высасывая их из организма носителя, поэтому самой лакомой добычей для него всегда был огромный медведь. Но взять его под контроль мог только паразит достаточно внушительного размера. Червям поменьше же доставались более мелкие животные и крупные птицы, и конечно же люди.
В их жизненном цикле все было просто и понятно. Весной с оттепелью оттаивали черви и начинали свою охоту за носителем. Получив тело, они питались им и могли более свободно передвигаться по лесу, собираясь в большие стада, чтобы перед наступлением холодов отложить личинки в замерзающие труппы своих жертв, и самим зарыться поглубже в землю.